История собаководства в дореволюционной России.

«Собака вывела человека в люди», писал и неоднократно повторял в своих выступлениях академик Иван Петрович Павлов. И это отнюдь не гипербола. Ведь только с приручением собаки наши предки смогли перейти от собирательства к охоте на крупных животных. Четвероногие помощники обеспечили зарождающемуся человечеству надежную для этой эпохи пищевую базу за счет охоты на крупных копытных зверей. Первобытный охотник с собакой уже не боялся никаких хищников. Результативность охоты с собаками привела к сохранению части добываемого молодняка в качестве полуприрученных «живых консервов», а отсюда — один шаг к скотоводству, а позднее и к земледелию.

Высокоодаренные, статные по природе своей, собаки оказались совершенно незаменимыми на всех стадиях развития человеческого общества. Двуногий хозяин стал для прирученной собаки вожаком уже смешанной стаи, члены его семьи и домашние животные других видов занимают свои места на иерархической лестнице в этом усложненном мире. А природные инстинкты собак, их тяга к общению с воспитателем и его окружение — стайный инстинкт, охотничья страсть, стремление к защите логова и обжитого участка от посторонних — все это используется человечеством на всех стадиях развития общества.

Стихийный естественный отбор, определявший облик дикой собаки, с ее приручением уступил место направленному, искусственному. Уже на ранних стадиях приручения люди выделяли среди своих помощников наиболее смышленых, послушных и одаренных в том или ином направлении. Их лучше кормили, стремились сохранить даже в тяжелые голодные периоды. Именно от них старались получить потомство. Веками накапливались полезные для человечества генетические вариации и их скачкообразные мутантные изменения. Дикие собаки охотились преимущественно в ночное и сумеречное время — прирученные собаки перешли на дневной образ жизни. В связи с этим радужина глаз диких собак была светлоокрашена — домашние собаки преимущественно темноглазые. Висячие уши невыгодны дикому зверю, в природе подобные выродки не выживали. А у прирученных собак пониженный слух компенсировался развитием обостренного чутья, и в исторический период уже все гончие собаки, как и их производные — легавые и спаниели, стали вислоухими. Косматые мутанты с бесструктурной вьющейся шерстью не выживали в стае диких собак, но именно такая шерсть оказалась незаменимой для пастушьих собак, чья жизнь проходит возле стад, окруженных роями кровососущих насекомых. И такие мутанты стали родоначальниками пуделеобразных пастушьих собак, а позднее декоративных и некоторых охотничьих пород. Так же были оценены и использованы карликовые и таксообразные мутанты.

Уже в Древней Греции насчитывалось около полутора десятков пород различной специализации. Среди них упоминаются могучие сторожевые и травильные псы, гончеобразные и пастушьи собаки, а также карликовые комнатные собаченки. Последние на протяжении многих веков имели и хозяйственное, довольно курьезное предназначение: карликовые болонкообразные собачки с шелковистой белой шерсткой на розовой коже на руках знатных дам древности и средневековья спасали своих хозяев от блох, которых было несметное множество и в замках и в лачугах. Комнатные питомцы собирали на себя паразитов, которых систематически уничтожали мытьем и механическим способом.

Насущные потребности человечества обусловили формирование более чем трехсот пород собак, как примитивных, так и предельно специализированных. По морфологическим признакам их принято делить на волкообразных и шакалообразных. По хозяйственному использованию породы делят на группы служебных, охотничьих и декоративных. Но и та и другая классификация весьма условна. Вереницы поколений, отбор и скрещивание исходных форм настолько изменили их изначальный облик, что классификация пород по признакам сходства с ныне существующими видами волков и шакалов становится просто бессмысленной... И в хозяйственном плане деление остается весьма условным, так как все или почти все породы домашних собак сохраняют природные инстинкты: охотничий, оборонительный и охраны обжитой территории (сторожевой), а также стайный, преобразованный в необоримое стремление служить и сопутствовать человеку во всех областях его деятельности, в его трудах и досуге. Овчарка, охотничий пес и крошечная болонка самоотверженно несут сторожевую службу; не щадя себя, они встречают мнимого или подлинного врага, так как с двуногим вожаком своей смешанной стаи они ничего не боятся. Традиционно охотничьи собаки, например бладхаунды и спаниели, успешно используются для розыскной и таможенной службы. Многие терьеры, относимые в разряд декоративных пород, с успехом служат помощниками на охоте (шотландские, керри-блю и другие). А боевые и травильные псы древнего мира, от которых пошли современные доги, сенбернары и ньюфаундленды, на наших глазах преобразуются в домашних друзей человека декоративного направления.

Все породы собак по мере своих возможностей служат человеку и в традиционных областях деятельности и открываемых заново, например, в освоении космоса, в поиске полезных ископаемых, в борьбе с наркоманией.

Наша отечественная кинология зарождалась на базе дореволюционных псовых охот — национального спорта и развлечения воинского сословия прежней России. Комплектная псовая охота, включавшая целый штат псарей, стаи гончих, множество борзых собак и целые конюшни верховых лошадей, требовала больших средств на содержание. А создание и сохранение такой охоты было просто немыслимо, если владелец не вкладывал в это дело своей души, если он не хотел и не умел вникать в вопросы племенного дела или передоверял ведение сельскохозяйственной деятельности наемным управляющим или бурмистрам. И дельные псовые охотники не проживали родовые состояния в заграничных вояжах и столичных развлечениях. Именно они вели рентабельное по тогдашним понятиям сельское хозяйство. Они же обеспечивали обороноспособность страны, поставляя в русскую армию лучший офицерский состав и комплектуя лучшие егерские полки из охотничьей обслуги, прошедшей кавалерийскую подготовку в регулярной псовой охоте.

Разумеется, среди псовых охотников было немало самодуров-крепостников, но не они делали погоду в собаководстве и охотничьем деле.

Краеугольный камень отечественной кинологии был заложен людьми высочайшей культуры, воспитанниками лучших учебных заведений России и западноевропейских стран. Именно такими людьми, не жалевшими сил и средств на любимые охоты и породы собак, были созданы резвейшие в мире русские псовые борзые и русские гончие. В русской охотничьей и художественной литературе псовой охоте посвящен фундаментальный труд П. М. Губкина «Полное руководство по псовой охоте», изданный в Москве в 1890 г. Замечательны «Записки псового охотника Симбирской губернии» П. М. Мачеварианова (Москва, 1876), в которых автор излагает основы селекционной работы с породами за несколько десятилетий до того, как они были открыты и сформулированы на базе работ генетиков. В художественной литературе прошлого века псовая охота увековечена «Записками мелкотравчатого» Е. Э. Дриянского, впервые напечатанными в 1854 г. Это замечательное произведение несет увлекательнейшую информацию о целой эпохе в жизни нашего народа, открывает читателю малоизвестный пласт национальной культуры.

С отменой крепостного права псовые охоты постепенно приходят в упадок. Но именно с этого времени происходит становление отечественной кинологии как самостоятельной отрасли зоотехнической науки. На смену дорогостоящим псовым охотам приходит более доступная для народа ружейная охота с гончими и легавыми собаками. В стране организуется целый ряд обществ охотников, издаются многочисленные журналы.

С 1874 г. в стране систематически проводятся выставки охотничьих собак, на которых экспонируются и неохотничьи породы. Так, на Специальной выставке фокстерьеров и такс в Петербурге 12 - 15 марта 1904 г. экспонировалось 69 гладкошерстных фокстерьеров, 15 жесткошерстных представителей той же породы, 13 такс всех разновидностей, 10 шотландских терьеров, 4 ирландских, 2 бультерьера и 8 тоев.

Со второй половины XIX в. собаководство перестает быть привилегией немногих богатых людей. Охотой с собаками и разведением любимых пород стали заниматься представители городской и сельской интеллигенции. На страницах периодических охотничьих изданий широко освещаются вопросы собаководства, причем не только охотничьего, но и зарождающегося служебного.

Не жалея средств, русские любители приобретают на лондонских, парижских и иных зарубежных выставках лучших представителей зарубежных пород: легавых, терьеров, такс и других. Очень пестрое по происхождению и материальным возможностям общество российских собаководов конца прошлого и начала нашего века, тем не менее, характеризуется рядом общих черт. Это, прежде всего интеллигентность, проявляющаяся в отсутствии примитивного меркантилизма, демократизм и величайшая увлеченность любимым делом. Журнальные страницы того времени пестрели информацией о завезенных в страну производителях разных пород, приобретенных за громадные по тем временам суммы (400— 700 руб. золотом), но предоставляемых для вязок за весьма скромную плату.

Представители российской школы экспертов на выставках и полевых испытаниях столь нелицеприятны, что, не задумываясь, ставят на выставке на первое место небольшую, но высококлассную стайку русских гончих разночинца Н. П. Пахомова, оставляя на втором месте стаю гончих великокняжеской охоты... Молодой блестящий офицер князь Ю. А. Ширинский-Шихматов, отпущенный с фронта всего на две недели, тратит их на подготовку обзора о состоянии пород легавых в целом ряде стран Европы в период империалистической войны... (Обзор напечатан в Ежегоднике общества любителей породистых собак. Петроград, 1914.)

Многие основоположники отечественной кинологии посещали зарубежные выставки и состязания охотничьих собак, налаживали контакты с ведущими кинологами Англии, Франции и других европейских стран. Иностранных кинологов систематически приглашали в Россию для экспертизы на выставках, но, тем не менее, развитие кинологии в нашей стране шло своим путем.

Так, наши кинологи при оценке экстерьера собак не приняли формальных методик балловой оценки собак по отдельным статям, как и индивидуальной экспертизы собак в стойке, которыми увлекались кинологи в ряде зарубежных стран. Принятая в нашей стране сравнительная экспертиза собак на рингах с осмотром в движении и в стойке выдержала проверку временем и практикуется до нашего времени почти во всех странах.

При оценке рабочих качеств собак за рубежом практиковалась соревновательная парная экспертиза с определением лучших по олимпийской системе. А наши кинологи разработали правила испытаний с балловыми оценками основных элементов работы собаки и ее природных охотничьих качеств, что гораздо ценнее для селекционной работы с породами. Позднее эту систему приняли собаководы во Франции, а затем и в ряде других стран.

Становлению кинологии как самостоятельной прикладной науки в значительной мере способствовал высокий уровень зоотехнических знаний наших собаководов, так как многие из них занимались коннозаводством. А именно в этой отрасли животноводства до сих пор имеется наибольший опыт селекционной работы с породами. Коннозаводчиками были братья Алексеевы, чьими трудами был установлен сохранившийся до наших дней тип русских гончих. Разведением породистых лошадей занимался Телегин — поклонник легавых собак. Да, пожалуй, каждый второй собаковод того времени был либо кавалеристом, либо знатоком не только охоты, но и конного спорта.

Развитие отечественной кинологии в конце прошлого и начале нынешнего века шло главным образом по линии охотничьего собаководства, а служебное и декоративное делало только первые шаги. Декоративники участвовали в проведении выставок, проводимых охотниками-собаководами, и пользовались методами селекции пород и дрессировки, накопленными охотниками.

Подъем кинологии того времени в специальной литературе ознаменовался выпуском целого ряда замечательных работ русских собаководов, вошедших в золотой фонд книг по собаководству. Из них в первую очередь нужно упомянуть монографию о легавых собаках Л. П. Сабанеева «Собаки охотничьи, комнатные и сторожевые». Книга первая «Легавые» выпущена в Москве в 1896 г. и переиздана издательством «Физкультура и спорт» в 1956 г. Тем же издательством в 1987 г. выпущена монография Л. П. Сабанеева о борзых и гончих, которая при жизни автора не успела выйти отдельной книгой, а печаталась в ряде номеров журнала «Охота и природа».

Г. Д. Розеном были написаны «Очерки истории борзой собаки» (М., 1891) и «История гончих собак» (М., 1896). В 1905 г известнейший в те времена заводчик русских гончих собак Н. П. Кишенский выпускает книгу «Ружейная охота с гончими» о состоянии и становлении этой породы в условиях, когда гончие перестали быть частью комплектных псовых охот, а стали основой массовой, доступной народу ружейной охоты.

Особый интерес представляет первая книга о дрессировке декоративных и сторожевых собак, написанная А. Федоровичем, — «Воспитание и дрессировка комнатных и охотничьих собак» (Спб, 1911). Изложенные в книге методики воспитания собак и отработки приемов общего курса дрессировки, а также целого ряда цирковых трюков разработаны задолго до того, как павловская рефлексология нашла применение в собаководстве. Однако предложенные автором книги методы не противоречат павловскому учению, они действенны и гуманны, чем выгодно отличаются от палочной дрессировки собак, рекомендуемой в то время немецкими авторами Освальдом и Оберлендером, чьи книги в русском переводе издавались в те же годы.

Самобытный путь обучения собак известный собаковод К. В. Мошкин характеризовал в одной из своих статей, опубликованных в 1899 г., так: «у нас в России зародились такие приемы дрессировки, которые нигде не ведомы... Русские охотники сумели выработать такие приемы дрессировки, которые делают английских собак незаменимыми... Этой дрессировке дивятся сами англичане...»

Наибольшим вниманием охотников предреволюционного периода пользовались породы гончих, легавых и борзых. Однако уже тогда были сделаны и первые шаги в работе с отечественными породами промысловых лаек. В 1895 г. выходит «Альбом пород северных собак» князя А. А. Ширинского-Шихматова. Дважды в дореволюционное время вы ходит книга М. Г. Дмитриевой-Сулимы «Лайка и охота с нею» (2-е изд. Спб, 1911).

Помимо упоминавшегося журнала любителей фокстерьеров и такс в 1906-1909 гг. выходил журнал «Собаководство».

Великая Октябрьская социалистическая революция принесла коренные преобразования во всех сферах деятельности наших народов, в том числе и в области собаководства. Многих ведущих кинологов и собаководов не стало, многие эмигрировали, значительная часть лучшего поголовья собак, особенно борзых, была вывезена за границу интервентами. Племенной материал сохранился лишь в небольшой части и оказался весьма разрозненным. Сведения о его происхождении были, как правило, утрачены.

Но ленинский Декрет об охоте, которая стала достоянием всех слоев населения молодого Советского государства, оказался мощным стимулом, побудившим интерес к породистой охотничьей собаке. Собаководство, селекционная работа с породами перестали быть делом ограниченного круга любителей. Им стали заниматься самые широкие слои населения. Эти коренные преобразования не нарушили, однако, преемственности в отечественной кинологии.

Продолжал работу в собаководстве А. А. Ширинский-Шихматов, бывший князь, который с помощью В. И. Ленина нашел свое место в народном хозяйстве. Вплоть до послевоенных лет проводила экспертизу на выставках и полевых испытаниях бывшая княгиня Н. А. Сумарокова (Корф). Работали на благо отечественного собаководства известные еще в дореволюционные годы заводчики охотничьих пород В. С. Мамонтов, П. Ф. Пупышев, Н. Н. Челищев и многие другие, некогда весьма состоятельные люди, ставшие советскими служащими. Кстати, именно знания и навыки в области собаководства и охотничьего хозяйства помогли многим найти себе достойное место в новых условиях бытия. Активно включились в развитие послереволюционного собаководства и «мелкотравчатые», но высокообразованные и авторитетные знатоки охоты и собаководства, такие, как Н. П. Пахомов, Е. Э. Клейн, Б. Н. Арманд, Б. Д. Востряков, Л. В. Де-Коннор, А. Я. Пегов, М. Д. Менделеева-Кузмина, Н. А. Зворыкин. Эти и многие другие люди, составлявшие цвет дореволюционной российской кинологии, самоотверженно трудились на благо советского собаководства, создавая новую школу экспертов по собаководству, способствуя восстановлению поголовья и совершенствованию любимых пород. Все эти люди оставили свой след и в нашей кинологической литературе. Написанные ими книги и статьи по собаководству до сих пор сохраняют интерес и актуальность.

Уже в 1919 г. в Ленинграде была продолжена деятельность бывшего Петербургского общества любителей породистых собак. Значительную роль в развитии охотничьего собаководства получает охотничья кооперация - Всекохотсоюз. В его системе был организован учет породистых собак, ведение племенной документации созданы питомники на базе приписных охотничьих хозяйств, проводились выставки и полевые испытания. В кинологической литературе деятельность Всекохотсоюза отмечена выпуском десятков популярных брошюр, освещающих практические вопросы собаководства. Передовая в общеевропейском масштабе школа российских генетиков уделяет внимание и вопросам собаководства. В 1932 г. Сельхозгиз выпускает книгу профессора Н. А. Ильина «Генетика и разведение собак», написанную на основе материалов кинологической лаборатории при Центральной школе собаководства РККА.

Отмечая положительную роль охотничьей кооперации, а также оборонной и правоохранительной систем, привнесших значительный вклад в дело собаководства, нельзя обойти молчанием и негативные стороны их деятельности. В работе каждой из этих организаций принимала участие лишь часть людей, для которых работа с собаками была потребностью или необходимостью. Ведь помимо охотников и служащих специализированных ведомств породистых собак держали просто любители, чьи привязанности к той или иной породе отнюдь не определяются казенными циркулярами и различными положениями. А ведь именно такие любители до сих пор обеспечивают армию и различные ведомства породистыми собаками. И не только охотникам, а преимущественно столичным любительницам обязаны мы сохранением и восстановлением в послевоенные годы гордости отечественного собаководства — породы русской псовой борзой...

Существенным тормозом в развитии собаководства по линии кооперации и ведомств бывали перманентные реорганизации и администрирование. Так, на территории Украины с 30-х гг. и до начала 80-х была запрещена охота с борзыми, причем с введением этого запрета проводились широкие мероприятия по физическому уничтожению прекрасных породистых животных...

Все это породило тенденцию к организации обществ любителей собаководства, контингент которых определялся бы не родом занятий их членов, а общностью интересов самого широкого круга населения. Одной из таких организаций стало Донское общество поощрения и развитии кровного собаководства, организованное в 1923 г. в Ростове-на-Дону. Целесообразность организации такого общества его учредители объяснили следующим образом:

«Причина, вызвавшая эту удачную идею, заключалась в том, что местные союзы охотников с 1919 года и по настоящей время находятся и состоянии перманентной реорганизации. Каждый отдельный этап этого бесконечного ремонта охотничьего здания страны сопровождался черчением новых схем, заведением новых папок для дел и обязательно перевыборами командного состава. Это отсутствие организационного равновесия и лежало в основе того, что собаководство в провинциальных отделах было на положении пасынка.

Кроме этой хронической болезни, постоянное отсутствие средств, серьезные торговые задачи, вставшие неожиданно перед союзами, снабжение своих членов огнеприпасами, заготовка пушнины, вопросы охраны дичи, устройство заказников, культурно-просветительная работа и, наконец, отсутствие специалистов-кинологов — все это отодвигало вопросы кровного собаководства на последнее место кооперативно-промысловой программы.

Имея в виду эти соображения, инициативная группа собаководов гг. Ростова и Нахичевани-на-Дону, воспользовавшись декретом 3 августа 1922 г., предоставлявшим право всем гражданам свободно организовывать научные, спортивные и другого типа общества, зарегистрировала устав и с 14 июля 1924 г. Донское общество поощрения и развития кровного собаководства открыло свои действия» (Сборник ДОКСа, Ростов-на-Дону, 1925).

Так или иначе, но активность масс обеспечила бурное развитие отечественной кинологии. Вот как характеризует этот период А. Рази: «1924 г. проходит под знаком исключительного роста интереса к кровному собаководству. Не только центры союзной республики, но и даже самые мелкие уездные города устраивают выводки, выставки и полевые испытания. Явление не известное старому времени. Еще один год, и мы подойдем к рекорду Англии — 100 выставок в год. Просматривая периодическую охотничью литературу прошлого года, невольно обращаешь внимание на то, что даже такие города, как Дмитров, Златоуст, Верея и пр., пробуют свои силы в деле развития кровного собаководства...» (Сборник ДОКСа, 1925).

В 1925 г. Всекохотсоюзом был проведен Всесоюзный съезд кинологов, наметивший основные пути дальнейшего развития нашего собаководства. В частности съезд утвердил стандарты русских и англо-русских гончих, а также правила полевых испытаний легавых собак, которые и поныне действуют, претерпев лишь незначительные изменения.

Безвременье середины 40-х гг. привело к ликвидации Всекохотсоюза и ряда периферийных обществ, объединявших собаководов. Ведение собаководства, как и охотничий спорт, было передано Всесоюзному комитету по делам физкультуры и спорта, где оно опять-таки оказалось на положении пасынка. Правда, самоотверженная любовь энтузиастов отечественного собаководства не дала ему зачахнуть, чему немало способствовало сохранение Ленинградского общества кровного собаководства, а также деятельность набиравшего силу Военно-охотничьего общества. Эта организация на базе своих охотничьих хозяйств и питомников сохранила ценнейший племенной материал ведущих пород, сумела сберечь ценнейшие кадры егерей — специалистов по натаске собак, и возродила ружейную охоту с гончими на волков (1936—1938).

Деятельность отдела собаководства ВКФиС в предвоенный период внесла определенный вклад в развитие собаководства сохранением и ведением племенной документации на породистых собак, введением квалификационных норм и званий экспертов-кинологов, а также первыми шагами в любительском разведении пород служебных собак. Ранее это дело было прерогативой ведомственных учреждений. Почти одновременно служебное собаководство стало развиваться в системе Осоавиахима, позднее ДОСАРМ и ДОСААФ.

Война унесла жизни многих собаководов и специалистов-кинологов, полностью уничтожила племенное поголовье собак на оккупированных врагом и прифронтовых территориях. Но даже в самые тяжелые военные годы отечественная кинологическая деятельность не только не прекращалась, но и получала новые формы развития.

Призванные на защиту Родины собаководы и специалисты-кинологи на базе Центральной школы собаководства Советской Армии в кратчайшие сроки сумели разработать неизвестные ранее способы дрессировки и применения на фронтах наших четвероногих друзей. Миллионы солдатских жизней были сохранены благодаря успешному применению на фронтах собак-смертников, подрывавших фашистские танки, собак, обученных обнаружению мин, санитарных собак, собак-диверсантов, которые пускали под откос вражеские поезда, сбрасывая на железнодорожное полотно взрывчатку, и собак целого ряда других служб.

Правительство высоко оценило роль собак в борьбе с захватчиками и в народном хозяйстве. Начиная с 1943 г., одного из тяжелейших и голодных военных лет, в кинологических центрах страны было организовано плановое снабжение сохраненного любителями племенного поголовья собак по нормам, которые позволили выжить не только четвероногим, но и большинству их владельцев.

Период восстановления собаководства в первые послевоенные годы был сложным, но насыщенным оптимизмом и живыми практическими делами. Ведущую роль в восстановлении охотничьего собаководства первых послевоенных лет сыграли Главное управление охотничьего хозяйства при Совете Министров РСФСР и его областные управления (инспекции). В Главном управлении был создан отдел собаководства, который вел Всесоюзную родословную книгу охотничьих собак (ВРКОС), был организатором ведения кинологической работы на местах, субсидировал проведение выставок, выводок и полевых испытаний, выделяя для этого денежные средства, которых тогда не было у организационно слабых областных обществ охотников.

В 1949 г. в Москве Главохотой были организованы первые послевоенные курсы по подготовке экспертов-кинологов. В областных охотничьих инспекциях были учреждены должности кинологов, которые вели учет поголовья, а также подсобные родословные книги охотничьих собак — ПРКОС. В эти книги записывали породистых собак, получивших на выставках и выводках оценку экстерьера, соответствующую современной оценке «хорошо», но не имеющих родословных. Ведение ПРКОС позволяло накапливать сведения о происхождении собак, обогащало генофонд пород и обеспечило племенную работу в условиях нехватки производителей и утери сведений о происхождении собак.

Кстати, такая необходимость сохраняется и в настоящее время, так как множество высокопородных собак не имеют сведений о происхождении из-за отсутствия кинологической работы на местах и бюрократических рогаток при оформлении племенной документации.

Значительный вклад в восстановление поголовья охотничьих пород в первые послевоенные годы внесли Всеармейское военно-охотничье общество и в. о. «Динамо», где имелись прекрасные питомники охотничьих собак и отличные егерские кадры.

Пушнозаготовительные организации Заготживсырье и Центросоюза, впоследствии объединенные под эгидой Потребкооперации, в те годы также внесли свой вклад в кинологию. Их центральные и периферийные организации, как правило, принимали долевое участие в проведении выставок и других кинологических мероприятий. В их системе были организованы питомники лаек, гончих и борзых — словом, собак промыслового направления. Особо следует отметить роль питомника ЦНИЛ, позднее ВНИО, а ныне ВНИИОЗ. Этот питомник, находившийся до 1960 г. в Калининской области, а затем переведенный в Кировскую, внес неоценимый вклад в становление заводского разведения аборигенных пород лаек. Правда, не меньшую роль в этом деле сыграли и собаководы-любители Москвы, Ленинграда, Калинина, Ярославля и ряда других кинологических центров. Они по своей инициативе выезжали в отдаленные промысловые районы, где еще сохранялись породистые лайки, не щадя средств, приобретали лучших собак, с тем, чтобы в дальнейшем разводить их уже заводскими методами, накапливая генофонд и сведения о происхождении своих питомцев. Ведущим энтузиастом и организатором этого дела был москвич И. И. Вахрушев, автор ряда книг об охотничьих лайках, который вывел целую династию выдающихся собак, оставивших свой след в породе западносибирских лаек.

Постепенно менялся состав пород, разводимых в нашей стране. Если в довоенные годы основную массу породистых собак составляли отечественные породы гончих собак, английские породы легавых, а из служебных пород чаще других встречались немецкие овчарки и доберманы, то начиная с 60-х гг. их число несколько сократилось, но зато резко возросла численность немецких легавых, спаниелей, норных собак, боксеров, догов и некоторых других. В стране появились новые в послереволюционный период породы охотничьих и декоративных собак: бигли, бассеты, различные терьеры, шнауцеры, чихуа-хуа и другие. Многочисленными стали великаны собачьего рода: доги, ньюфаундленды и сенбернары. Любители декоративных собак стали объединяться в секции при охотничьих обществах либо организовывать свои общества.

К сожалению, увеличение поголовья собак и растущий интерес к собаководству не сопровождались прогрессом в организации кинологической работы и развитии кинологии на научных основах. Лысенковский путч в биологической науке сделал свое черное дело и в области собаководства. Это выразилось в отрицании основных законов генетики чиновниками-функционерами, оказавшимися у руля в нашем деле. А так как внедрение пресловутых методов «мичуринско-лысенковской биологии» в селекцию пород встретило естественное сопротивление думающей и достаточно грамотной части собаководов, то в ход пошли формально-бюрократические методы руководства этим делом.

Вместо совета и рекомендации в вопросах отбора и подбора собак-производителей, принадлежащих любителям, был введен диктат. Непослушание человека, который не соглашается с предложенным для его собаки производителем, стало караться отказом в выдаче свидетельств о происхождении получаемых щенков. Все поголовье породистых собак страны было формально разделено на так называемое племенное и пользовательное, причем в последнее попало более половины, а вернее, 90 % породистых собак при полном игнорировании генофонда, носителями которого они являются. Драгоценное поголовье было фактически исключено из племенной работы, так как свидетельства о происхождении на их щенков не оформлялись...

Это «изобретение» было внедрено в жизнь целым рядом неправомерных, неконституционных инструкций и положений, введенных ныне реорганизованным Министерством сельского хозяйства СССР. И, как это ни парадоксально, эти положения до сих пор сохраняют свое действие, а из реорганизованного министерства в обновленный аппарат Агропрома попали-таки люди, вводившие в жизнь порочные установки.

Чтобы не быть голословным ****телем, сошлюсь на факты о состоянии отечественного собаководства (по данным того же МСХ СССР в 1978 г.). На этот год поголовье собак с родословными в целом по стране составляло всего 2 % от общей численности собак, имеющихся у населения и организаций (статья Б. Хоботова в журнале «Охота и охотничье хозяйство» за 1978 г., № 8).

О потерях генофонда, неоправданном диктате, вредных и безграмотных установках свидетельствует поток писем, поступающих в тот же журнал. Обзор части этих писем, подтверждающий сказанное, составлен экспертом всесоюзной категории Б. В. Дмитриевым (см. журнал за май 1987 г.).

Вред породам и развитию собаководства в целом, не говоря о нарушении элементарных конституционных норм, принесли и тенденция монополизировать разведение собак целого ряда пород в рамках определенных ведомств, прямые запреты вести племенную работу с рядом пород, направляемые в адреса Московского, Подольского и других обществ любителей собаководства горсоветами и другими инстанциями.

Будем надеяться, что в условиях перестройки наша отечественная кинология встанет на путь развития на основе объединения собаководов-любителей по интересам, на основе подлинной зоотехнической науки, доводимой до масс путем популяризации и убеждения, а не диктата.

В.Гусев

"Охотничьи просторы" №46 – 1989

---------- Добавлено в 13:47 ---------- Предыдущее сообщение было размещено в 13:44 ----------

Дореволюционная Россия на фотографиях. Из истории отечественного собаководства

Открытие питомника. Спб 1900. Питомник полицейских собак.
http://i.pixs.ru/storage/5/0/9/e9306...73_9772509.jpg

Группа офицеров и чиновников полиции у питомника. 1900
http://i.pixs.ru/storage/5/2/0/c84d7...83_9772520.jpg

Немецкая овчарка Леди - полицейская собака. 1910 Спб

http://i.pixs.ru/storage/5/2/9/46622...60_9772529.jpg

---------- Добавлено в 13:50 ---------- Предыдущее сообщение было размещено в 13:47 ----------

Служебные собаки перед испытанием. 1910 Спб. Всероссийские испытания служебных собак на Семеновском плацу.
http://i.pixs.ru/storage/5/3/9/b1bd3...68_9772539.jpg

Момент испытания служебной собаки.Спб 1910. Всероссийские испытания служебных собак на Семеновском плацу.
http://i.pixs.ru/storage/5/5/6/2beb8...08_9772556.jpg

Владелец собаки с собакой № 14 на плацу. Спб 20 мая 1910 г. Выставка собак на Семеновском плацу

http://i.pixs.ru/storage/5/6/3/76695...53_9772563.jpg

---------- Добавлено в 13:51 ---------- Предыдущее сообщение было размещено в 13:50 ----------

Дрессировка собаки на задержание. Питомник полицейских собак. Спб 1910
http://i.pixs.ru/storage/5/7/3/0a800...79_9772573.jpg

Экспонаты питомника полиции. Спб 1911. Выставка собак в Михайловском манеже.
http://i.pixs.ru/storage/5/7/6/0048e...91_9772576.jpg

---------- Добавлено в 14:02 ---------- Предыдущее сообщение было размещено в 13:51 ----------

Каждый пересмотр правил полевой экспертизы легавых собак преследует цель их совершенствования. Знание Истории развития полевых испытаний может помочь полнее использовать опыт прошлого и избежать повторения ошибок.

В дореволюционной России существовали четыре самостоятельные кинологические организации. Старейшей было общество любителей породистых собак (ОЛПС), учрежденное в 1886 г. двумя профессорами зоологии Петербургского университета — М. Н. Богдановым и Э. А. Янсоном. Это общество в 1887 г.

Работа собак на первых испытаниях расценивалась по заимствованной у англичан таблице, по которой чутье и поиск оценивались по 10 баллов, а стойка, выносливость, Аппель (приход на сигнал) и общая дрессировка — по 5. Однако такой способ оценки не удовлетворил организаторов и в следующем году были проведены парные испытания по состязательному принципу. В дальнейшем ОЛПС перешло к «абсолютно-балловой» системе испытаний Московского общества охоты, а затем к «баллово-состязательной» — с парным пуском собак в поиск и оценкой по пятибалльной шкале чутья, поиска, стиля, потяжки-подводки, общей дрессировки, анонса и секундирования, с последующим умножением на соответствующий коэффициент «трудности» и суммированием их. Но позже ОЛПС снова вернулось к состязательной системе и закончило свою деятельность в 1922 г. признанием правил МОО. Однако, каковы бы ни были методы испытаний, ОЛПС всегда придерживалось положения: «Все собаки, с которыми охотятся а лесной местности России, должны испытываться в местах лесных».

С 1890 г. МОО начало проводить свои испытания легавых, но, в отличие от ОЛПС, ареной для них избрало подмосковные болота с бекасами и дупелями. Крупнейшие знатоки работы легавой К. В. Мошнин, А. Е. Пигот, А. Ф. Федоров и другие разработали правила испытаний и расценочные таблицы применительно к избранным условиям испытаний собак поодиночке. Несмотря на то, что как сами правила, так и таблицы неоднократно пересматривались, МОО ни разу не отошло от них и не применило иной системы испытаний.
Следует отметить, что после объединения таблиц для первопольных и многопольных собак судьям было оставлено право оказывать некоторое снисхождение первопольным, при отсутствии у них достаточного опыта или послушания. К первопольным, выступавшим в классе многопольных, никаких льгот не предусматривалось.

Основным документом, отражавшим качества работы собак, признавались лишь судейские отчеты, подписанные всей судейской коллегией. Балловые же оценки служили наиболее удобной, конспективной формой определения степени дипломов и порядкового места победителей состязаний.

Говоря о дореволюционном периоде, необходимо упомянуть еще две организации, пытавшиеся идти собственными путями: Отдел кровного собаководства (ОКС), организованный а Петербурге в 1903 г. и принявший систему западноевропейских парных фильдтрайльсовых состязаний с бешеным ходом собак, испытаниями в открытых местах по куропаткам и приглашением иностранных судей, и Аксаковское общество охоты в Москве, которое в 1913 г. предложило свою расценочную таблицу. В ней только 40 баллов отводилось врожденным качествам собак, а 60 — дрессировке. Дипломов этого общества другие организации не признавали и оно было вынуждено отказаться от своей системы.

30 августа 1969 г. исполнилось 50 лет со дня первых после-революционных испытаний легавых, проведенных ОЛПС. S них участвовало только четыре собаки, которых вели сами владельцы. Судили по правилам МОО Г. П. Карцов, Э. Ф. Мейэв, В. М. Новодворский и П. А. Шестаков. После этого количество испытаний и испытуемых собак стало неуклонно расти и уже в 1924 г. на первых испытаниях Мосгубохотсоюза выступало свыше 50 собак. Многопольных судили; Г. А. Кузнецов, В. В. Мацкевич, В. П. Рождественский и А. А. Чумаков. Первопольных судили: Г. А. Кузнецов, М. Д. Менделеева—Кузьмина, П. А. Шестаков и В. Н, Щегловский, а среди ведущих вновь выступили такие натасчики-профессионалы как Г. А. Алексеев, К. А. Лихачев, И. У. Селичев и Д. И. Старостин.

Увеличение количества испытаний привело к произвольному толкованию правил на местах и вызвало необходимость создания единых правил испытаний для всей территории Союза, на Первом всесоюзном кинологическом съезде С проектом таких правил выступил Р. Ф. Гернгросс. Правила после обсуждения были приняты единогласно и просуществовали до 1939 г. Эти правила, как и правила МОО, были приспособлены в первую очередь для испытаний собак по болотной дичи и поэтому были менее пригодны для судейства по боровой и полевой птице. Оценка собак базировалась на субъективных впечатлениях судей. Правильность оценки одной собаки не могла быть проверена путем одновременного пуска второй. Приспособленность правил для судейства на болоте придавала им спортивный уклон. Такие недостатки сохранились и в дальнейшем. С 1939 г. увеличилось только число граф и подграф, по которым оценивалась работа собак, что, в свою очередь, вызвало увеличение числа ошибок.

Отмечу, что вариант правил 1939 г. оставался малоизвестным до 1947 г., когда Кинологическое совещание, несколько видоизменив, утвердило их. Новые правила характеризовались попыткой ввести уточнения оценок работы собак путем подразделения одних граф расценочной таблицы на суммируемые подграфы, а других — на новые самостоятельные графы, а также приложением обязательной «таблицы скидок», показывающей, сколько при ошибке собаки следует скинуть с полного балла каждой из граф и подграф в «трудных» и «легких» условиях, однако без указаний, что под этими условиями следовало понимать. В связи с этим «таблица скидок» не только не облегчала работу судьи, но часто толкала его на ошибки.

Что касается якобы большей точности оценки работы собаки благодаря детализации таблицы, то уже одно увеличение числа граф с 6 до 13 повышало число ошибок. И это вполне понятно, так как основой всех оценок были и остались только наблюдения ведущих экспертизу лиц.

Увеличение числа элементов работы собаки в расценочных таблицах с 1939 г. создало иллюзию более точного (цифрового) определения всех качеств легавой. Однако, если принять во внимание условность «таблиц скидок», выражающуюся, например, в том, что за одну пустую стойку с посылом снимается за «верность (чутья)» два балла, а за неоднократные — четыре (из 10), то узнать, насколько верно работает собака, можно только из описания ее работы.

Увеличение количества граф, к сожалению, не прибавило четкости в изложении требований и позволяло не только различно толковать, но даже противоречиво понимать их. Согласно правилам, быстрота хода собак должна оцениваться в соответствии с породой. Что же надо ставить курцхаару, идущему карьером, непредусмотренным в стандарте породы? По правилам, видимо, следовало снижать, а по расценочной таблице ставить полный балл, так как в ней указано, что чем быстрее ход, тем балл выше.

Введенный термин «угонка» пояснения не имел; что под ним подразумевалось и в чем отличие его от гоньбы, сказано не было. Протяженность угонки также указана не была, а ведь охотникам хорошо известно, что несколько прыжков за птицей только портят выстрел или разгоняют выводок, а бросок на 10—20 шагов может подвести собаку под выстрел и в результате привести к ее гибели. Деление графы «стиль» на три также способствовало завышению оценок. Поэтому в 1954 г. правила были вновь пересмотрены. По существу они остались без изменений и только «таблица скидок» из обязательной была признана ориентировочной, что заметно облегчило судейство.

Действующие ныне правила утверждены в марте 1959 г. В них внесено очень мало изменений. Основным изменением явились ограничивающие степень диплома баллы по графе «дальность». Так, при балле 5 собака может быть награждена дипломом не выше III степени, 6 — II и 7 —I степени. Кроме того проходной балл (суммарный) по графам «постановка» и «послушание» был снижен с 13 до 12. Остальные ограничения остались прежними, т. е. для диплома II степени собака должна была набрать 16 баллов (суммарно) за чутье, общий— 40, дм II степени, соответственно, 18 и 70 и для I степени — 20 и 80. Минимальный проходной балл за стойку, дававший право на диплом, остался прежним — 3.

Однако введенное ограничение по проходному баллу за «дальность» чутья и тенденция распространить ограничения в баллах на другие графы не смогли дать большей точности, так как оценка по любой графе никакими объективными данными не подтверждается. Поэтому при ограничениях всегда могут быть сделаны допущения, только прикрытые разговорами о точности.
В остальном правила не изменились. Можно только добавить, что отдельная графа «потяжка» явно не обоснована. Потяжка — красивый элемент работы легавой, но на результат встречи с птицей она не влияет. Потяжку, как эстетический элемент, следует отмечать в отчетах, но не оценивать. В противном случае работающая без потяжки собака всегда будет получать на пять баллов меньше, нежели равная ей во всем остальном, но имеющая потяжку.

Прогресс точных наук породил стремление подводить математические (или, вернее, арифметические) обоснования под расценку работы собак. Существуют попытки связать степень диплома с процентами набранных баллов как суммарно, так и по отдельным графам, установить силу пахучести птицы в соответствии с поверхностью ее тела (без учета поведения и окружающей среды) и многие другие. Все эти течения не выдерживают критики из-за явного упрощенчества перевода на математические рельсы биологических процессов, моделирование которых является одной из самых сложных задач современности. В то же время вряд ли можно возражать против того, что дипломированная собака должна полностью удовлетворять охотника, т. е. правила должны помогать не только отбору производителей, но и испытанию пригодности легавых для охоты.

Для облегчения работы недостаточно опытных экспертов, к правилам следует обязательно давать методику экспертизы, использовав для этой цели хотя бы указания из книги Ф. Гернгросса, возможно, добавив к ней ориентировочную таблицу скидок.
В заключение стоит упомянуть, что у прибывающих к нам из-за рубежа легавых полевые качества определяются не дипломами, а призами трех степеней. Призы, полученные на состязаниях типа «дерби» или «фильдтрайльс» и других для английских собак, можно приравнивать к нашим дипломам соответствующих степеней. Призеры «универсальных» и прочих испытаний континентальных легавых ввиду их специфики, несмотря на балловую оценку, ни в какое сравнение с нашими не идут.