Про трофейное оружие или скирды из металла

Скирды" из стреляющего железа Закончив войну в мае 1945 года под Кенигсбергом офицером службы артиллерийского снабжения 11-й Гвардейской армии, я неожиданно был вызван в Москву, где был назначен на должность заместителя начальника отдела стрелкового оружия военной базы в Сибири.

Мне на долгом и трудном фронтовом пути от Подмосковья до Восточной Пруссии приходилось видеть немало битой немецкой техники и вооружения, но я уж никак не ожидал, что настоящие "Монбланы" этого добра предстояло увидать на территории Сибирской базы.

Русское слово "скирда" означает обычно продолговатый стог сена для хранения под открытым небом. "Скирды" на артиллерийской базе высотой 3-4 метра и длиной в десятки метров были не из сена, а из несметного количества ржавого стрелкового оружия, сцепившегося почти в монолит. Образовались они здесь потому, что в период крупномасштабных сражений рассортировывать и складировать после боев массу оружия в полевых условиях не было никакой возможности, его просто грузили навалом в вагоны и отправляли в тыл. На базах и складах в тылу страны, до предела загруженных подготовкой и отправкой вооружения в Действующую Армию, также не было для разборки трофеев ни рабочей силы, ни времени, так что долежали они до конца войны. О трудоемкой и непростой работе по разгрузке "стволов" на Сибирской базе, как правило, после выполнения сменного задания, мне рассказывала будущая моя супруга, всю войну трудившаяся здесь.

В завалах оружие было всякое, но преобладало все же иностранное - трофеев было больше. Разбирать эти нагромождения мы начали осенью 1945 года и продолжали, как помнится, еще 2-3 года. Зимой работать было невозможно из-за сибирских морозов и, прежде всего, по технике безопасности - для проверки, не заряжено ли оружие, замерзшие затворы не откроешь (при попытке ударить молотком по рукоятке она просто отламывалась).

Работа по разборке оружейных завалов была очень опасной - ведь оружие было подобрано сразу после боя, там не было времени его проверять. Приходилось ежедневно напоминать работницам (мужики-то, на тех полях остались!), что нельзя вытаскивать оружие из штабеля за дульную часть и проверять его на заряженность путем введения в ствол шомпола, так как при наличии патрона возможен выстрел. Но разве уследишь, когда это все сцепилось между собой в ершистую кучу. Как-то подхожу к месту разборки, вдруг раздался выстрел, и надо мной просвистел шомпол! Оказывается, один из заведующих хранилищем, обязанный следить за соблюдением правил рабочими, их сам нарушил. Шомпол и пуля пробили ему кисть руки, по счастью, не задев костей и сухожилий - будет с тех пор помнить о технике безопасности!

Весьма опасны были различные пулеметы: у многих из них затворы оказывались на боевом взводе. При неизбежных ударах затвор мог сорваться, и если в патроннике (или приемнике) оказывался патрон - жди выстрела! Так погиб один из артснабженцев еще на фронте, бросив пулемет MG-34 в вагон при погрузке. Так что война для нас (без всяких кавычек) продолжалась еще несколько лет после Победы, но за "вредность" ничего не платили! К счастью, от летальных случаев нас, видимо, оградил Господь, но травм хватало - почти у каждой работницы руки были в перевязках, В оружейном деле порой не знаешь, откуда может быть опасность. Когда уже разобрали собственные завалы, и цех базы приступил к ремонту немецкого оружия, прибыли с одного из окружных складов пулеметы MG-42, причем в складской смазке, обернутые в пергаментную бумагу и упакованные в хорошие ящики с арматурой, поэтому их не стали проверять и подали прямо в цех. Там работница, после обезжиривания пулеметов в ванне, уронила один прикладом на кирпичный пол - и раздался выстрел! "Работнички" на том складе ухитрились смазать в горячей ванне пулемет с патроном в стволе и взведенным затвором.

Среди иностранного преобладало, конечно же, немецкое оружие и оружие, произведенное в оккупированных немцами странах для немецкой армии, а также стран - союзников Германии во Второй мировой войне. Несмотря на относительную близость Сибирской базы к Дальневосточному театру военных действий, японского оружия к нам поступало очень мало.

Но при разборке иногда попадало и другое иностранное оружие самых разных марок и стран-изготовителей, а также немного американского и английского, поставлявшегося в СССР по "ленд-лизу" (наши солдаты не очень его жаловали, особенно американские пистолеты-пулеметы "Томпсон" и "Рейзинг", стараясь их побыстрее заменить привычными ППШ).

О разнообразии иностранных образцов было сказано, но уж подлинно "весь оружейный мир" оказался представленным в личном оружии - пистолетах и револьверах (хотя последних был мало, преобладали пистолеты). Прибыло этого добра зимой 1945 - 1946 гг. великое множество: представьте себе 50-тонный четырехосный вагон "пульман", на высоту груди человека загруженный пистолетами навалом! Пришлось разгружать лопатами в 50-градусный мороз - послевоенные зимы в Сибири были особенно холодными. Всю эту гору миниатюрного железа свезли в одно из полупустых хранилищ и оставили до лета.

Когда все-таки приступили к рассортировке, то выяснилось, что преобладали немецкие модели. Больше всего было штатных пистолетов Р-38 "Вальтер" и Р-08 "Парабеллум", а также очень много "полицейских" пистолетов "Вальтер" РР и РРК, совсем немного было легендарных "Маузеров" разных модификаций, в том числе автоматических образца 1932 г., "модель 712". Следующими по количеству были партии чешских пистолетов, особенно CZ М-24 и М-27, и "Браунингов" самых разных моделей и стран-изготовителей, включая мощные "Хай пауэр" обр. 1935 г. с магазином на 13 патронов. Были также венгерские, испанские и итальянские пистолеты, американские "Кольты" М1911, их польские модификации "Радом" Р-35 и еще много других моделей. К сожалению, оказалось немало таких пистолетов, модель которых и изготовителя так и не удалось толком определить (подробного справочника А.Б. Жука ведь не было!).

Явно негодное оружие после внешнего осмотра, без определения, сразу откладывалось для уничтожения по акту. Рассортировка остального по моделям и странам-изготовителям задала много загадок по причине большого информационного голода в те годы. Это сейчас мы имеем обилие оружейной литературы, а тогда - "раз - и обчелся!", хотя за рубежом были в ходу книги американца В. Смита, чеха Я. Лугса и ряда других авторов, о которых у нас стало известно лишь в 1960-1970-х гг.

Приходилось пользоваться лишь получаемым ежедневно под расписку (гриф "для служебного пользования") сборником "Стрелковое и артиллерийское вооружение иностранных государств", изданным еще в 1940 году Раз-ведуправлением РККА. У меня было еще два тома "Материальной части автоматического стрелкового оружия" под редакцией А.А. Благонравова, изданных в 1940 году и купленных еще в курсантские годы. В 1947 г. Воениздат выпустил "Справочник по стрелковому оружию иностранных армий", но он до нас дошел, когда уже все оружие было рассортировано (да и справочник не охватывал всего разнообразия иностранных моделей, в чем не раз приходилось убеждаться), составлены все приемные акты и учетные карточки, так что исправлять сведения у себя и учетные данные в Центре было очень сложно. Не могли особо нам помочь и оружейники, работавшие на базе еще с довоенных лет, поэтому выкручивались сами, проходя трудные "университеты" оружейной номенклатуры.

Все немецкие табельные образцы поступали в оружейный цех базы, чтобы окончательно определить возможности восстановления боеспособности путем ремонта. Остальное складировалось в приспособленной таре и (за исключением ряда образцов) постепенно списывалось Центром, как не могущее быть использованным по прямому назначению. Ремонтировались в нашем цехе наиболее "ходовые" образцы: карабины K98k системы Маузера (стандартный образец вермахта) и единые пулеметы MG-34 и MG-42 (в ручном варианте); позже (на Западной базе) мы ремонтировали пистолеты-пулеметы МР-40 и автоматы МР-43 (штурмовые винтовки StG-44). Пистолеты на этих базах не ремонтировались, так как их ремонт требовал специальных условий.

Читатель резонно спросит: а зачем надо было приводить в порядок трофейное оружие? Во-первых, это вполне реальная материальная ценность: известно, что предприимчивый американец С. Каммингс сделал неплохой бизнес, став, в конце концов, владельцем крупнейшей компании "Интерармко" по торговле оружием, начав именно с трофеев. Потому выбрасывать это оружие без разбора не было никакого резона, оно могло еще пригодиться для ожидаемой в те годы новой войны, замышляемой империализмом.

При подаче в ремонт отобранных из "свалки" пулеметов MG-34 пришлось убедиться, что даже хитроумные немцы не все до конца продумывали. У каждого второго пулемета отсутствовала важная деталь - дно приемника. При открытой крышке короба он легко терялся! Пришлось механическому цеху базы буквально "на коленке" (это же не завод!) изготавливать злополучную деталь. Обходилось это "в копеечку" - база была хозрасчетной. Позже, на Западной базе, я с горечью и сожалением увидел многие сотни этих деталей.

Обнаружилась и более неприятная недоработка: при отстреле после ремонта пулемета MG-42 на станке, он меня едва не повалил! Немцы подвешивали к передней ноге станка два мешка с песком - ничего себе "рационализация"!

Поэтому наш станок конструкции Л.В. Степанова к пулемету ПКМС - просто инженерный шедевр: куда проще, дешевле (немецкий стоил дороже самого пулемета), к тому же, втрое легче!

К годам службы на сибирской земле я испытываю искреннюю благодарность за преподанную "науку" и особенно, за созданную на сибирской земле семью. Накопленный практический опыт не пропал даром: меня повысили в звании и перевели почти через всю страну на самый ее крайний Запад. Приняв отдел стрелкового оружия, я уже чувствовал себе более уверенно, хотя работа продолжала задавать новые вопросы, требуя совершенствования знаний, так как оружие самых разнообразных иностранных моделей прибывало из Групп советских войск в ГДР, Польше, Венгрии. Прибывало немало старого отечественного оружия, изъятого из строевых частей Советской Армии.

Мы понимали, что складские площади в европейской части России необходимо освобождать под поступающее от промышленности новое вооружение, но все-таки далеко не всегда такое "перемещение в целях специализации" виделось полностью оправданным. Возможно, на военных чиновников еще воздействовал "синдром 41-го года", когда, вследствие невообразимых потерь в первые месяцы войны, стало просто нечем воевать, и они старались сохранить старое оружие? Понятно, что переброска вскоре списанного самим Центром вооружения мало способствовала его авторитету в войсках.

Разделка крупногабаритной немецкой артиллерийской матчасти оказалась неимоверно трудной: база не имела оборудования для резки металла, а превращение в металлолом многих тысяч единиц стрелкового оружия требовало и знаний, и сноровки от солдат и рабочих. Личного оружия, несмотря на его количество и разнообразие, уничтожать не пришлось - оно было приведено в порядок еще отправителями.

Начальство, поручая нам исключительно объемную работу по разделке оружия в металлолом, не учло, видимо, специфику Западной базы: все это "кусающееся" железо мы сначала грузили в вагоны европейской колеи (пути тогда еще не были перешиты), потом ехали на машинах за полсотни километров на узловую станцию и снова все перегружали в вагоны российской колеи для отправки на металлургические заводы, причем только ночью, да в прибалтийскую погоду. Люди не роптали; чертыхались, конечно, сквозь зубы, но делали свое дело. Поэтому ничего не остается, как выразить всем рабочим и солдатам, добросовестно трудившимся в весьма непростых условиях, как искреннюю благодарность. Таков уж он, русский человек-труженик!

О чем до сих пор жалею, так о том, что поздно стал обращать внимание на музейную сторону складской деятельности. Каким-то оправданием может служить то, что работа была почти что круглосуточной: железнодорожники обязательно приноравливали разгрузку-погрузку, как правило, на ночное время - а куда денешь дневные обязанности и чрезвычайный объем "писанины"? В части сохранения реликвий войны печальные результаты видит каждый. Многие уникальные изделия погибли безвозвратно, и это положение было общим в стране.

Но все-таки нам на Западной базе кое-что удалось в этом плане сделать. Сформированы были солидные железнодорожные транспорты с материальной частью артиллерии и многочисленным стрелковым оружием для съемок кинофильмов "Крушение эмирата", "Крепость на колесах" (где бы их посмотреть сейчас?). В последнем фильме фигурируют наши "счетверенки" пулеметов Максима, которых не смог (увы!) найти режиссер С. Ростоцкий для фильма "А зори здесь тихие..." - там зенитчицы стреляют из послевоенных установок ЗПУ-4, что сразу выбивает из ощущения времени. Немало образцов вооружения отправили в Ленинград, в Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи (сам видел в экспозиции прибывшие от нас 10- и 15-ствольные немецкие реактивные минометы). Подобрана была обширная коллекция разнообразных образцов иностранного оружия для музея Щуровского научно-исследовательского полигона стрелкового и минометного вооружения, к сожалению, давно ликвидированного.

Определенное количество отремонтированного на Западной базе иностранного оружия нашло применение в народном хозяйстве и в стрелковом спорте. Например, были отгружены немалые партии немецких карабинов "Маузер" промысловикам Крайнего Севера, которые с успехом их эксплуатировали до появления отечественных охотничьих карабинов "Лось". Стрелки-спортсмены получили от нас канадские винтовки Росса (с быстрым перезаряжанием) для выполнения упражнения "Бегущий олень" (сейчас - "Бегущая косуля"); позднее "канадок" заменили разработанные нашими оружейниками специализированные спортивные винтовки БО-59 и МЦ17, также с быстрым перезаряжанием. Конечно, можно было сделать куда больше, но о недостатке внимания к реликвиям было уже сказано.

В заключение хочется сказать, что в нашей работе, конечно, не обошлось без некоторых недостатков, учитывая ее сложность, но я признателен своим бывшим подчиненным за то, что ни разу они не дали мне повода усомниться в их честности и бескорыстии (несмотря на очень скромную зарплату): в нашем непростом деле без уверенности в людях никак нельзя! Безусловно, этому способствовала и общая обстановка тех лет, характерная воспитанием в каждое ответственности за свое дело (почему и не случилось хищений при таком обилии оружия!), при постоянной жесткой требовательности на всех уровнях, чего так недостает в нынешнее "демократическое" время.