Донецк. Знаем ли мы свой город?

[Ira]

Специально для Гарыныча. О Смолянке

феврале 1912 года был пущен Ново-Смоляниновский коксохимический комбинат.



…Склоны Дурной балки, поросшие всем тем, чем у нас покрываются обычно склоны, если им позволить свободно развиваться. Иногда целый день пройдет, пока человеческая фигура мелькнет на склонах. Зайцы и суслики мелькают чаще, но от них природа не ждет подвоха. Человек – другое дело. Рано или поздно найдется такой, который придет и изменит все. Ага, вот кто-то появился на пыльной дороге, падающей в балку с запада… Нет, от него подвоха ждать не стоит – это обычный сонный крестьянин, везущий на Смолянку мешки с чем-то. Там уже есть жизнь, и есть потребители. А здесь, в Дурной балке – пока ничего. Природа может спать дальше…



И пустота вокруг, вплоть до самой Нестеровки на юге. А на севере – аж до массой станции Юзово. Мир, покой. Тишь, гладь. Красота!



Вот эту идиллию и разбил в 1912 году Ново-Смоляниновский коксохим.



Никогда он не был большим. В момент своего рождения имел четыре шамотные батареи (с улавливанием химических продуктов коксования углей). Вряд ли в индустриальном Донецке надо было кому-то объяснять, что скрывается за смешным словом «шамот», но сейчас уже стоит отметить, что речь идет просто об особом сорте огнеупорной глины.



Заводик был пристыкован к Ново-Смоляниновскому руднику, который существовал с первых лет ХХ века и отличался необыкновенной глубиной прохождения стволов (свыше 700 метров – в советской краеведческой библии «История городов и сел» утверждается, что до 30-х годов глубже шахт в Европе не существовало). Рудник был передовой, и коксохимическое производство возле него возникло с прицелом на огромную перспективу развития. Получилось даже более перспективно, чем могли думать основатели. Именно благодаря коксохиму в 1916 году рядом появился азотный завод, под боком у которого, в свою очередь, быстро нарос поселок, а дальше в 30-е годы появилась шахта «Никополь-Мариупольская» со своим поселком. Смолянка перестала быть краем света, а Дурная балка покрылась домиками и мусорниками…



Ну, а что Смоляниновский коксохимзавод, породивший эту активность? Его дальнейшая история скромна и уже закончена. Четыре старые шамотные батареи прослужили до 1968 года, когда их сменили на одну, новейшей конструкции (динасовую, построенную из более прогрессивного огнеупорного материала на основе кремнезема – его в огромных количествах производил динасовый завод имени Буденного в городе Соледар). С этой батареей завод прожил до 2006 года. За это время изменился строй, структура промышленности и резко снизилась необходимость в донецком коксе. Начало века оказалось ужасным для предприятия: традиционные потребители один за одним отказывались от его продукции, перспективы мрачнели с каждым месяцем. Наконец, руководство ОАО «Донецккокс», в которое входил к тому моменту завод, приняло решение остановить безумие. И завод умер, не дотянув шести лет до столетнего юбилея. Небо над Смолянкой стало немного чище, но несколько сотен рабочих остались без мест.

[Ira]

В феврале 1954 года на карте города появилось новое название – проспект имени Богдана Хмельницкого.



Речь идет только о названии, а не о самой улице. Сама улица появилась годом ранее. А первые здания там возникли еще раньше. Но было ли это частью улицы? Нет и нет! Это было началом довольно хаотичного мирка, в котором чего только не нашел бы пытливый исследователь – склады, пакгаузы, подъездные пути, частные домики, третий корпус ДИИ…



Но в 1953 году от городских прудов в направлении строго на восток проложили улицу. А через год появилось имя.



Богдана выбрали не случайно. 1954-й стал годом широкого празднования юбилея воссоединения Украины с Россией. Гетман, послуживший главным двигателем этого процесса, в такой шумной обстановке был просто обречен на увековечение. В городе Сталино его имя зафиксировали как минимум дважды: в формате довольно уродливого памятника на поселке Объединенный и при наименовании нового проспекта.



Вот как описывает журналист Василий Гилев начало славных дел: «В прошлом году на проспекте Богдана Хмельницкого выросли первые жилые дома. Украшением его служит здание общежития Сталинского горного техникума, сооруженное на углу проспекта и улицы Артема. Построены также красивый трехэтажный жилой дом комбината «Сталинуголь» и другие. Над проспектом и сейчас видны стрелы башенных кранов. Между улицами Артема и Университетской уже выросли два четырехэтажных жилых дома. Сейчас в них идет внутренняя отделка. В нынешнем году в их светлых и просторных квартирах справят новоселье десятки семей трудящихся швейной фабрики имени Володарского и облпроекта. Между улицами Артема и Челюскинцев заканчивается кладка четвертого этажа здания еще одного общежития для студентов Донецкого индустриального института имени Хрущева. На строительной площадке возле дома комбината «Сталинуголь» полным ходом идет сооружение многоэтажного жилого дома для горняков шахты «Центрально-заводская». Отводятся также участки под строительство жилых домов для трудящихся комбината «Сталиншахтрстрой», Главнефтесбыта и других организаций».



Перспективы нового проспекта были восхитительны. В несколько лет его обещали полностью застроить красивыми, оптимистическими многоэтажными домами. Планировались транспортные маршруты. Межды вторым и третьим городскими прудами намечалась дамба, которая позволила бы связать напрямую центр со Смолянкой (а надо честно сказать, что ее просто не существовало тогда, этой связи). Через совсем незначительное количество лет по дамбе должны были пойти то ли трамваи, то ли троллейбусы , чтобы затем продолжить путь по проспекту Матросова (он тогда достигал городских прудов со смолянской стороны).



Городу обещали шикарный проспект. И город действительно его получил. Расположенный на перекрестке маршрутов городского транспорта, проспект Хмельницкого стал важнейшим элементом городской жизни. С тех пор в этом городе то и дело звучат диалоги: «Где выходите?» - «На Богдана!». И всем понятно, что за Богдан такой

отсюда

[Ira]

Первая линия, улица Фрунзе

В ноябре 1925 года группа трудящихся города Сталино (или Сталин, на выбор) выдвинула предложение переименовать Первую линию в улицу Фрунзе.



Этот факт обнаружил историк и журналист «Донецких новостей» Анатолий Жаров во время своих бесконечных изысканий в областном государственном архиве. Есть там два документа. Один – от 13 декабря 1925 года, протокол №5 заседания Сталинского горсовета: «Рассмотрели заявление рабочих о переименовании 1-й линии в память тов. Фрунзе. Решили передать этот вопрос на рассмотрение в окружисполком». Документ номер два – от 28 декабря того же года, протокол №43 заседания окружисполкома: «Считать целесообразным улицы города Сталин (линии) оставить без изменений. Предложить горсовету назвать любое из учреждений им. Фрунзе».



Так, в течение одного месяца было сначала сгенерировано революционное для города предложение, и тут же было успешно похоронено. Через два года, в преддверии 10-й годовщины Великого Октября, постановлением горсовета Первая линия получила имя Артема, благодаря чему еще через сорок лет получила неподражаемый памятник (на который приезжают теперь любоваться со всего мира). А пройди инициатива трудящихся в 1925 году – и стоял бы на нашей главной улице не твердокаменный герой с пальцем, а Михаил Васильевич Фрунзе, красный командир, народный комиссар по военным и морским делам (между прочим – всего лишь второй после легендарного Троцкого в этой должности).



Почему инициатива трудящихся возникла именно в ноябре 1925 года? Потому что Михаил Васильевич только что умер. Несчастье случилось 31 октября 1925 года. Фрунзе погиб не в кавалерийской атаке, а под ножом хирурга, во время операции по поводу язвы желудка. Есть подозрения, что ему помогли умереть по настоятельной рекомендации И. В. Сталина. Это дело темное, и до конца в нем вряд ли кто-то разберется. В любом случае, смерть Фрунзе стала огромным потрясением для всей страны. Умер совершенно эпический человек, который разгромил сначала Колчака, потом Врангеля, а еще басмачей в Туркестане и самого Махно. Для большинства в Советском Союзе Фрунзе был главным красным командиром и олицетворением безопасности наших границ. И тут – такое…



В общем, инициатива рабочих понятна, даже если им помогли советом. Тем более, что отношение к Донбассу Фрунзе имел – воевал здесь против Врангеля, а потом против Махно. Характерно, что в сценарии фильма «Перекоп», который исполнили в свое время два советских литературных классика (Лев Никулин и Александр Фадеев) есть эпизод, где Фрунзе лично вдохновляет бойцов отбить Юзовку у неприятеля. И, надо сказать, успешно (враг бежит, бежит, бежит, а освобожденные пленные красноармейцы вступают в партию прямо на Ларинской базарной площади).



В общем, причастность Фрунзе к Юзовке была. Почему же не прошла инициатива и главная улица города не получила имя героического командира – в то время, как по всему Союзу в честь Фрунзе называли не то что улицы, а даже города? Ответов обнаруженные документы не дают. Возможно, наш городок, известный любовью к Троцкому, таким образом отомстил человеку, его сменившему в седле военного наркома? Как знать, как знать

[Ira]

В октябре 1940 года началось строительство большой трамвайной линии между Сталино и Макеевкой.



Все мы уже можем знать благодаря исследованиям разных людей, что первая попытка срастить инфраструктуру двух соседних городов предпринималась отнюдь не в 1972 году, отнюдь не в знаменитом Генплане, а почти на полвека раньше. Два города тогда еще не соприкоснулись: половина нынешнего Калининского района еще оставалась пустошью, не было и дальних шахт Пролетарского района. Между двумя городами лежала своеобразная буферная зона. Но они двигались навстречу друг другу. В 1927 году, как известно, Сталинский окружной совет рассматривал возможность их объединения. Впрочем, чисто гипотетически. А вот трамвай к тому времени в Макеевке уже ездил, и вполне реальный.



«Пастуховка – Щегловка» - такой был маршрут. Так его называли в просторечии. Официально звучало иначе: «Шахта № 1-1-бис «Пастуховка» - шахта № 6-14 «Берестовская»». Если наложить его на современную карту, то мы увидим одну конечную остановку где-то у начала современной улицы Кронштадтской за донецкой шахтой Калинина, а вторую – у железнодорожной станции «Щегловка», за «рогатым» червоногвардейским терриконом, у макеевской развязки объездной трассы по улице Победы. Так получилась первая в Донецкой области трамвайная линия.



Открыли ее в ноябре 1924 года. Была она однопутная. Ходили по ней два бывших в употреблении моторных вагона, присланных то ли из Киева, то ли из Харькова. Судя по всему - подремонтированные аппараты дореволюционного производства: своих советская промышленность делать еще не пробовала. Через несколько лет макеввский трамвай получил новые вагоны легендарной серии Х – один подобный ретро-аквариум и сейчас можно по особым случаям увидеть на первом донецком маршруте.



Такова затянувшаяся предыстория. Теперь перейдем к сути, к попытке соединить трамвайные системы Макеевки и Сталино. К 1940 году в областном центре уже была своя сеть – и, в частности, один маршрут ходил от горсада к шахте №5-6 им. Калинина. Его разворотное кольцо находилось на месте нынешнего института ПКТИ – или, если так удобнее сориентироваться, у «тарелки» ресторана «Дом синоптиков». От этого кольца и собирались бросить ветку в направлении Макеевки, чтобы соединиться с пастуховско-щегловским маршрутом.



Послушаем специалиста - Виталия Скляра, историка донецкого городского транспорта: «При этом планировалось задействовать часть линии самого первого электрифицированного трамвайного маршрута Донбасса. В марте 1941 года был сдан первый участок до молокозавода, велось активное строительство лини на субботниках, однако война помешала достроить линию, открытие которой планировалось к 7 ноября. Интересно, что на немецкой карте эта линия присутствует, однако показана абсолютно неправильно, так как идет по нынешнему пр. Шахтостроителей, в то время как в действительности линия шла по Красногвардейскому проспекту. По свидетельству людей, живших там в то время, рельсы уложить к войне не успели, была готова только насыпь».



Таким образом, транспортное слияние Донецка и Макеевки было отложено до лучших времен. Которые наступили в 60-х годах. И пошли на Гвардейку троллейбусы маршрута №7 – примерно так и примерно туда, куда планировали направить трамвайный макеевский транзит…

[Ira]

В октябре 1953 года была сдана в эксплуатацию первая очередь травматологической больницы, которая через два года развилась в институт травматологии и ортопедии.



Это было удивительное здание. В тогдашнем городе Сталино с таким тонким вкусом мало строили. Возникавшее на пустыре по дороге на Ветку, здании поражало воображение редких прохожих даже в инкубационной стадии. Постепенно оформляясь, оно поражало все больше. Это был настоящий классический шик, и трудно было поверить, что такая пышность предназначается под клинику, а не под горисполком или хотя бы под драмтеатр.



Читаем описание сданного объекта: «На центральной магистрали города – улице Артема вступило в эксплуатацию самое большое в области лечебное учреждение – первая очередь травматологической больницы на 200 коек. В ней – 228 комнат, общей площадью 5 тысяч квадратных метров. В больнице имеются отделения – травматологическое, глазное, ортопедическое и челюстно-лицевой хирургии, физиотерапевтический и рентгенокабинеты, комнаты для грязе- и водолечения. Травматологическая больница оснащена новейшим советским медицинским оборудованием. Во всех палатах установлены никелированные кровати, проведена сигнализация, имеются телефоны и радио, на каждом этаже – ванные. Одна из больших комнат больницы отведена под кинозал».



Оборудование советское, кровати никелированные… Лечись и пой!



Но все-таки – почему такая красота? Вообще-то, на сайте Института травматологии и ортопедии написано, что проект типовой. Придумал его архитектор Н. Яковлев (кстати, такое же имя мы встречаем позже среди создателей одиозного памятника Артему). Эксперты утверждают, что здание построено в стиле «послевоенного классицизма» (оказывается, и такое бывает) и что оно похоже на московскую аристократическую усадьбу. Но народ не обманешь! Народ с самого начала знал, что донецкая травматология была срисована с какого-то ленинградского дворца. Большинство считало, что с Таврического. Да, там не башенка, а купол – ну и что, в остальном похоже, только поменьше! Находили сходство с Аничковым дворцом, с особняком Белосельских-Белозерских…



Ну что ж, будем считать, что у нас на улице Артема присутствует высокий питерский стиль. Нам хуже от этого, что ли?



Сведущие люди из ДОКТМО (бывшая больница Калинина) рассказывали, что шикарный вид травматологии стал следствием душевного согласия между двумя ее организаторами – заведующим кафедрой травматологии и ортопедии мединститута профессором И. Чижиным и главврачом больницы Калинина П. Контрольским. Первый был родом из Одессы и понимал толк в красивых зданиях. Восприняв его идею построить травматологию в виде дворца, Контрольский, этот кипучий организатор и пробивная личность, обеспечил заказ соответствующего проекта и его утверждение. А самое главное – нашел деньги на строительство.



Так ли это? Возможно. Получило ли Сталино, в итоге, кусок столичного шика на своей главной улице? Безусловно. И это самое главное. А Чижина и Контрольского все равно заочно поблагодарим, даже если дворец – это совсем не их идея…

[Ira]

В конце июля 1951 года на территории города Сталино были найдены первые захоронения древних людей.



Это случилось на поселке Гладковка. И случилось как-то обыденно. Надо сказать, послевоенная Гладковка имела куда больше свободных пространств, чем нынешняя. На одном из них много лет народ наблюдал какие-то кучи. Устраивал на них всякие развлечения. А пришло время – и оказалось, что это не кучи вовсе, и не старые терриконы, а курганы с захоронениями отдаленных предков. Пришли люди с умными лицами, представились сотрудниками краеведческого музея – и приступили к вскрытию.



Обратимся к репортажу с места событий: «Большую помощь работникам Сталинского музея краеведения, производившим раскопки, оказали жители поселка. При вскрытии самого большого кургана было обнаружено несколько могил. Сначала над землей были заметны лишь выступы камня. Они оказались верхушкой большого шатра, сложенного из каменных плит. Сняв их, работники музея обнаружили хорошо сохранившуюся могилу, сложенную из четырех больших плит в виде ящика».



Что же оказалось? Оказалось, что курганы отсыпали еще в бронзовом веке, и ничего такого древнего на территории города еще никто никогда не обнаруживал! Проникнув в ящик, археологи увидели крупный скелет мужчины. Он лежал на левом боку головой на восток, с поджатыми к животу ногами. Так хоронили в те времена – возвращая человека в то же положение, какое он имел в утробе матери. Дальше идет трогательное описание скелета: «В правой руке скелета обнаружен бронзовый нож. Скелет хорошо сохранился. Возле него находился большой красного цвета обожженный глиняный горшок, а также часть позвоночника и ребро жвачного животного. Предполагается, что скотоводы-кочевники вместе с покойниками клали в гробницу мясо животных».



Разумеется, все находки были переданы в краеведческий музей. Кроме, скорее всего, пары позвонков жвачного животного. Трудно поверить, что наш народ, всегда так готовый помочь, не утащил с раскопок хотя бы пару позвонков…



Таким образом, в нашем городе произошло эпохальное событие. Впервые он системно обратился к своим корням. Конечно, краеведческий музей в Сталино был создан еще в 1924 году. Но кто слышал о его более ранних находках древних людей? Тем более, что с середины 30-х годов его перепрофилировали в Музей революции, и стало не до древностей. Впрочем, учтем на всякий случай, что все накопленные с 1924-го фонды были уничтожены во время войны, и что с 1944 года их пришлось создавать заново. А что там было, в довоенных фондах – можно только догадываться.



Но догадываться мы не будем. Удовлетворимся тем, что именно лето 1951-го всегда считалось отправной точкой немногочисленных археологических раскопок в пределах Донецка. Именно тогда, на развалах гладковских курганов, жители этого города впервые материально убедились: жизнь до Юза у нас была

[Ira]

В июле 1966 года в городе появился один из образцовых торговых объектов эпохи развитого социализма – гастроном «Донецк».



До 1966 года он назывался 13-м гастрономом и тоже считался не самым простым. Совсем рядом, буквально в ста метрах, находился главный очаг власти – обком партии. На бульваре Пушкина, в прилегающих кварталах, жило большинство людей из аппарата, а также прочие важные персоны. 13-й астроном, в известном смысле, был важнее 1-го. И уж будьте уверены: в обоих действовала система партийного снабжения – зайдя, куда надо, кто надо получал доступ к товарам, крайне редко появляющимся на полках. Не бесплатно, конечно, но с приятной скидкой.



И вот – то же счастье, только в профиль. 13-й гастроном изменил внешность – но ни в коем случае не статус.



Читаем описание обновленного объекта: «Большие светлые витрины, облицованные цветной плиткой стены изменили фасад здания, сделали его привлекательным, придали современный вид. В магазине светло, просторно. Стены, прилавки отделаны просто и вместе с тем красиво, с учетом требования санитарии и гигиены. Оборудование легкое – из стеклопластика, алюминия, расположено экономно. Отделы оснащены новейшими холодильными установками. Все это в конечном счете позволит на тех же площадях увеличить оборот на 15-20 процентов».



Ну и, конечно, человеческий фактор. Слово предоставляется директору гастронома Ф. Адриковскому: «Наш коллектив, состоящий из 100 квалифицированных торговых работников, дал слово сделать новый магазин образцовым не только по внешнему виду и оборудованию, но и по обслуживанию трудящихся города».



Ну, что сказать? Трудящиеся, в целом, были довольны. Не столько, правда, качеством обслуживания, сколько ассортиментом. В гастрономе «Донецк» можно было встретить, например, ананасы в свободной продаже (правда, недолго и один раз в жизни – но для впечатлений хватало). Или, например, отвратительный польский коньяк «Наполеон» (в конце 70-х ставший предметов высшего пилотажа для донецких джентльменов, знающих толк – примерно, как сейчас виски Bruichladdich Distillery 30-летней выдержки). Ну, или совершенно без предупреждения в начале 80-х – говяжья вырезка (уже перешедшая в разряд абсолютного мифа). Словом, гастроном «Донецк» был шкатулкой сюрпризов. Плохо, что системы в этих вспышках предложения не было никакой, а инициировались они по большей части какими-то наивысшими соображениями (к приезду высоких гостей или, скажем, проверяющих из ОБХСС). Нужно было иметь своего «крота», внедренного в торговую сеть – только тогда «вспышки» могли тебя гарантированно осчастливить.



Изнутри магазин был, в самом деле, интересен, производил впечатление чего-то первоклассного. Бардака в нем старались не допускать никогда. Рядом всегда дежурил милиционер – сначала стационарно, потом незримо и мобильно. По вечерам вокруг «Донецка» петлял один из маршрутов ДНД, натасканный специально на нейтрализацию возможной пьяни. Зона особого внимания… Двадцать с небольшим лет гастроном «Донецк» был флагманом торговли. А потом торговля рухнула – и флагман тихо затонул.

[Ira]

12 июня 1950 года был открыт восстановленный после войны стадион «Металлург».



На официальном сайте футбольного клуба «Металлург Донецк» годом открытия стадиона указан 1952-й. Та же самая дата фигурирует на Википедии. Трудно сказать, кто у кого что взял, но, похоже, здесь имеет место грандиозное обоюдное недоразумение. Во всяком случае, есть свидетельство, что случилось это двумя годами раньше. Газета «Социалистический Донбасс» за понедельник 12 июня 1950 года четко и недвусмысленно сообщает следующее: «В воскресенье впервые широко распахнулись ворота вновь построенного стадиона «Металлург» завода имени Сталина. На его открытие пришло более десяти тысяч трудящихся». Вряд ли журналисты, при всей присущей им вольности обращения с фактическим материалом, могли промахнуться на два года.



В сообщении говорится о том, что стадион «вновь построен». О чем это говорит? В данном случае – о том, что он построен на месте прежде существовавшего стадиона. Фотографий «старичка» не сохранилось, однако его существование подтверждается данными немецкой аэрофотосъемки 1941 года. Когда построили этот довоенный спортивный объект, точно не скажу. Однако есть предположение, что его устроили на месте бывшего циклодрома – первого спортивного сооружения в пределах Юзовки. Над разгадкой местоположения циклодрома (велотрека, в современных терминах) уже не первое десятилетие бьются историки спорта. В свое время Руслан Мармазов даже предпринял специальное изыскание по этому поводу, но ничего конкретного обнаружить ему так и не удалось. Если рассуждать логически, циклодрому находиться было негде, кроме как на месте будущего стадиона «Металлург». Эта часть города застроена очень плотно и давно. И единственное свободное пространство было на этой «поляне»…



Впрочем, не будем гадать, и вернемся из сферы предположений в область фактов, если таковыми можно считать газетные публикации.



Корреспондент «Социалистического Донбасса» В. Чумыш рисует церемонию открытия стадиона яркими красками: «3 часа 30 минут дня. Из центрального павильона выходит большая колонна физкультурников. Ее возглавляет команда велосипедистов завода, выигравшая первенство города на состоявшихся утром соревнованиях. Под звуки спортивного марша колонна делает круг почета по гаревой дорожке стадиона… Льются торжественные звуки Гимна Советского Союза. Флаг поднят. Начинаются соревнования легкоатлетов. В них, помимо заводских физкультурников, участвуют гости из Енакиево и Макеевки, а также лучшие спортсмены города». А закончился веселый праздник матчем «Металлурга» (Сталино) со «Спартаком» (Кривог Рог). Результат – скучная победа хозяев со счетом 1:0.



Впоследствии стадион «Металлург», уснащенный статуями физкультурника и физкультурницы, дважды реконструировали. В первый раз – в 1997 году, когда «Металлург» перешел в Высшую лигу. Во второй раз – в 2008 году, к молодежному чемпионату Европы. В таком виде – пластиковый, под крышей – он и стоит сейчас, со своими 5094 местами гордо оставаясь самым маленьким стадионом Премьер-лиги.

[Ira]

В апреле 1964 года начались работы по оформлению Киевского проспекта – главной магистрали Ветки и Путиловки.



Это не было что-то совершенно новое. На этом месте давно была дорога – еще довоенная аэрофотосъемка ее обнаруживает. На немецкой оккупационной карте она обозначена как Noworossijsk Strasse (улица Новороссийская). На топографической карте начала 60-х годов - как улица Маяковского. Киевский проспект лег поверх этого всего. И все-таки, он был совсем из другой оперы.



Вспоминает жительница Ветки Антонина Зрелова: «До Киевского проспекта была обычная улица. На одной ее половине шла двусторонняя автомобильная трасса. На другой - ходил трамвай 10-го маршрута – до Путиловского моста, там располагалось кольцо. Моста в нынешнем виде не было, он выглядел гораздо скромнее и шел немного не так, левее. С аэропортом город связывал 19-й автобус – тогда он ходил по маршруту «Крытый рынок – 15-й участок». Это был единственный способ добраться из города непосредственно до аэропорта. А так – люди шли со своими чемоданами через пути пешком… По краю улицы шла насыпь непонятного мне назначения – каждый раз, чтобы перейти проезжую часть, приходилось преодолевать это препятствие. Освещение было очень скудное. И, конечно, никаких светофоров…»



Переформатирование улицы Маяковского самым непосредственным образом увязано с открытием Северного автовокзала. Глупо было строить такое современное заведение и не обеспечить его соответствующими коммуникациями. В общем, вопрос назрел.



Реконструкцию проводили в два этапа. Главной операцией первого стало снятие трамвайного пути на участке между нынешними улицами Павла Поповича и Полиграфической. Маршрут 10 при этом не отменили – просто пустили в объезд, по линии 1-го. Попутно расширяли дорожное полотно, оформляли газон посредине, устанавливали освещение и всю бижутерию, необходимую для троллейбусного движения.



Ибо – да, на новой магистрали запускали троллейбус! Это был хорошо всем знакомый 9-й маршрут «Шлаколечебница – Аэропорт». Под это дело построили более основательный мост через железнодорожные пути на Путиловке – тот самый путепровод, который мы и сейчас наблюдаем, с отворотом на Ясиноватую и прочие северные города. По воспоминаниям местных жителей, именно появление троллейбуса впервые позволило им по-настоящему почувствовать себя жителями большого города. Не сказать, чтобы он так уж поражал комфортом по сравнению с привычным трамваем – но это был привет из совсем другой жизни.



И шестирядное движение. И свет – яркий свет по всему протяжению проспекта…



Впрочем, новая магистраль не сразу получила название Киевского проспекта. Такое название было бы нелогичным вплоть до 1967 года, когда из части Куйбышевского района образовали новый. Его назвали Киевским. Тогда появилась логика и в переименовании главной магистрали района. Но и это случилось не сразу, а только весной 1968 года, когда случилось та самая «групповая смена вывесок», о котором мы рассуждали совсем недавно. А до этого… До этого новая магистраль оставалась проспектом Маяковского – до трамвайного перекрестка на Ветке, и куском Университетской – между этим перекрестком и Шахтерской площадью.



Переименование сделало главную артерию Ветки и Путиловки совершенно новой как по содержанию, так уже и по форме.

[Ira]

марте 1959 года после трех лет строительства был открыт новый автовокзал города Сталино, который через несколько лет получит название «Южного».



Добротное здание с просторной площадкой для автобусов и легковушек пришло на смену старому автовокзалу, известному еще до войны. Район нынешнего главного корпуса университета – вот где находился этот важный объект, обозначенный даже на немецкой карте 1942 года. Нельзя сказать, чтобы он был образцовым. В разнообразных документах эпохи на его работу встречаются многочисленные и довольно эмоциональные нарекания. Он был слаб и технически (скверные условия работы для водителей и персонала), и сервисно (неотапливаемые помещения, туалет на отшибе). Кроме того, рассчитанный на прием 90 пассажиров в сутки, он в 50-е годы перестал справляться с многократно возросшим потоком. В конце концов, решение было принято, проект составлен, площадка выделена – в стратегическом месте, между Горсадом и трамвайной линией, уходящей вверх, на Рутченково и Боссе. Важная городская развязка. Всем казалось, что место удачное, вписано в естественные транспортные линии…



И пошла трагикомедия. Одна из них грянула в 1956 году, когда начали стройку. Выяснилось, что проектом не предусмотрены… туалеты. А проект – документ серьезный, переделке подлежит с трудом. Разборки растянулись на несколько месяцев. Как-то, в общем, разобрались, но душок над объектом витал еще долго.



А так, проект был хорош. Учтя предыдущие жалобы, а также опыт работы автовокзалов других городов, подумали обо всем: кассовые залы, комната матери и ребенка, буфет, камеры хранения… Хорошее, крепкое здание намечалось.



О том, что получилось, пишет рейдовая бригада весной 1958 года: «Работы на стройке ведутся беспланово, неорганизованно. Кладка фундамента была произведена недоброкачественно. Не успели возвести стены здания станции, как они тут же потрескались, разошлись по швам. В последнее время строители в основном занимаются переделками». Причины? Они назывались тут же: «На строительстве по сути дела нет хозяина. Здесь уже сменилось семь начальников участка, большое количество мастеров и бригадиров. Начальник строительно-монтажного управления №1 треста «Автотрансстрой» тов. Непорожный не уделяет никакого внимания этому важному для обслуживания трудящихся объекту».



В конце концов, бракоделам дали по рукам, и, совершив последнее усилие, закончили возведение объекта. Он немного побыл в статусе главного автовокзала города, пока не появился «Северный». Но и после этого сохранил уникальность. Для нескольких поколений дончан с него начиналась встреча с ласковым морем. Только произнеся: «Южный автовокзал», ты уже чувствовал дуновение бриза, мистраля, пассата… Впрочем, кое у кого отсюда проистекали совсем иные ассоциации: Старобешево, Волноваха, баклажаны, колхоз, капуста.



Так или иначе, дохнуло новым. А на месте морально изжившей себя автостанции у проспекта Гурова построили новую школу-интернат.