Цитаты из ФИЛЬМОВ (смешные, грустные, жизненные и т.д.)

[Алиса]

Извеняюсь за то что много получиться, но этот фильм (сериал) просто таки изобилует одесскими оборотами)))))))))))

1 серия

— Шо?
— Та ни шо!

— Стой! Ладно, конячник, пошли, щас заплатят.
— Дурку не гони.
— Да бейцы под трамвай — заплатят, ещё с кушем!
— Ну смори себе, соврал — трамвай за счастье станет!
— Волыну-то отдай?!
— Обожду… шагай…
— Да что ты вскинулся? тут одни женщины — маруха здесь моя!

— Дава, а шо Гута Изральевна?
— Здрасьте, тётя Ада. Умерла, еще до войны.
— До войны? А я собралась к ней в гости…
— Таки уже и не спешите.

— Всем сидеть, я Гоцман!

— Дава, я извиняюсь, но ты таки босяк. Некому задницу надрать. Пять пистолетов — не пачка папирос, они таки стреляют. Ну ты же не окно в женской бане — зачем в тебе дырка?

— Так он с детства такие номера откалывал. На Пересыпи как-то раз три некрасивых пацана привстали на дороге как шлагбаумы, повытягали из карманов перья, кастеты и сами такие смелые стоят с понтом на мордах сделать нам нехорошо. Так Дава ни разу не подумав, пожал им с ходу челюсть. Они от такого «здрастье» пообронили свой металлолом, схватили ноги в руки и до хаты — набрать еще пять-шесть солистов до ансамбля. Так надо ж бежать. Так нет, он встал столбом и м…м…м… Так что доктор слыхать?

— Фима, закрой рот с той стороны, дай доктору спокойно сделать себе мнение.

— А где у нас случилось?
— Пара незаметных пустяков. Вам что-то захотелось, мадам Шмуклис?
— Немножечко шчепотку соли. Эмик, такое счастье, надыбал глосика.
— Скажите, пожалуйста, «Два больших расстройства» надыбал глосика?
— Таки да.
— Целого? Или одни плавнички?
— Виляет хвостом как скаженный.
— Так надо жарить. При такой густой жаре глосик долго не выдержит.
— А я за чьто. Так Эмик ухнул пачку соли в помойнэ ведро.
— А шо, если помои посолить, они будут лучше пахнуть?
— Ой, Фима, я Вас умоляю, Вы же знаете за Эмика — он если не сломает, то уронит, так не мимо пальца, а на самый ноготь.

— Вам нельзя волноваться. И надо побольше ходить.
— Ага, особенно в засаде. Встал, погулял и полегчало.

— А к чему ты попер один на пять стволов? Народ там с душком, очков не носит! Почему один, как броненосец?
— Андрей Остапыч, да если б я не взял этих пацанов на бзду, они б шмалять начали, и столько бы пальбы вышло — волос стынет, а тут ребенок скрипку пилит, мамаша умирает на минутку.

— Шо ты ходишь тут, как скипидарный, туда-сюда, туда-сюда.
— Доктор сказал ходить — ходю!

Фима: — Ты не гони мне Сеня, не гони, здесь уголовный розыск, а не баня, нема ни голых, ни дурных. В квартире у покойной женщины мадам Коцюбы битком шкАфов — следи за мыслью, Сеня. Там есть шкАфы, у шкАфов дверцы, а по тем дверцам отпечатки — твои, Сэмэн. Ты догоняешь или повторить?
Сеня: — Да не был я на той квартире!
Фима: — Там отпечатки, Сеня, отпечатки, как клопы по всем шкАфам.
Сеня: — Да я на стреме стоял, я не трогал шкАпов!
Фима: — Вот, молодец, на стрёме, это веселее, пиши — на стрёме cтоял. Кто стрелял?
Сеня: — Я не помню — или Кривой или Дутый.. Там не могло быть моих отпечатков!
Фима: — Верю! Вот теперь верю! Пиши — не могло быть его отпечатков!!
Якименко: — Фима!!
Сеня: — Во как, а шо ви мне тут расписываете — отпечатки?!
Якименко: — Та Фима ошибся — то было не у мадам Коцюбы, а у Якова Бедою.
Фима: — Вот, вспомним за Якова Бедою!
Якименко: — Фима, перестань!!
Фима: — Сеня, друг (не дай бог конечно). Шо ты мне истерику мастыришь? Посмотри вокруг и трезво содрогнись. Ты уже себе наговорил на вышку. Теперь тяни на пролетарское снисхождение суда — мудрое, но несговорчивое. Сёма, верни награбленное в мозолистые руки, тебе же с них еще кушать, сам подумай.

— Какой гедзь тебя с утра укусил? За Фиму промолчим, но объясни: с чего?

— Займись «гопстопом на Арбузной»!
— Ага… Не понял, чем заняться?
— ГОПСТОПОМ на Арбузной!!!

— Шо? Я в уличные попки?
— А шо такого? Шо такого? Я цельный год был на подхвате, цельный год!
— Нет, мне это нравится: я стою в кокарде у всей Одессы на глазах и это унижение мне предлагает друг — мой бывший лучший друг.
— Я ж как вариант.
— Давид Гоцман, иди кидайся головой в навоз — я Вас не знаю. Мне неинтэрэсно ходить с Вами по одной Одессе.
— Фима, ты говоришь обидно… Я к Марку, вместе?
— Неее, я тудой.
— Но так-то ближе.
— Давид Гоцман, идите, как хочете.

2 серия

— Семачка, семачка, лушпайки сами сплевываются, семачка, семачка!
— За что семачка?
— За пять.
— Это больно.
— Давай за три с недосыпом.
— Давай за четыре с горкой.
— Давай, хороший, давай.

— Всем три шага назад и дышать носом.

— А пока не делай мне нервы, их есть еще, где испортить.

— А я сирота, Сеня, и моя мама встретит тебя там хорошим дрыном, не говоря за тех, кого ты грохнул. Так что молись за 25, как та ворона за голландский сыр!

— И шо мне делать?
— Не знаю! Не расчесывай мне нервы!

— Шо ты кипятишься, как тот агицин паровоз? Доктор, умная душа просил тебя не волноваться и ходить.

— Не делай мне невинность на лице!

— Небось, с такого голоса недолго и понос!
— Так то ж секретное оружие на бандитов!

— От тебе, Наимов, даже спирту на морозе не хочу, в горло не полезет!

— То, що у меня лучшая коллекция пластинок — за то известно всей Одессе. Таки пришлёндал этот поц, а у него же в кульке трофейные пластинки — щикаарные..

— Рудик, короче, тебя спросили за серьёзное.
— Так я за серьёзное, я короче! В Одессе ж в музыке понимают я, Столярский и ещё полторы головы, остальные же думают что лучше Лёни Вайсбейна нет. То есть как бы есть Лёня Утесов и немножЕчко Баха.

— За Баха ближе к ночи, ты за Эву!
— Так я за Эву!..
— Рудик, ты меня удивляешь — тебя спросили за Эву, а ты за пластинки.
— Що Рудик! Що Рудик!

— Вот такая бирочка. Я интересуюсь знать, с какого склада оно уплыло.

— Что значит мало? Сара тоже кричала: «Мало!», потом нянчила семерых бандитов, не считая девочек! Я имею кое-что сказать.

— Есть грамотные люди, они не хочут, чтоб их портреты печатали в газете «Правда», таки имеют право, я им показал те бирки — они мне показали склад, я дал кладовщику немножко спирту в зубы, и он напряг мозги за ту партию обмундирования.

— И будешь учить Уголовный Кодекс от заглавной буквы «У» до тиража и типографии.

— …И я завязал. Полгода мучился, аж зуб крошился, а там пришел фашист — было чем заняться.

— Я нет-нет, а думаю, может я неправильно жил, надо ж брать деньги у богатых и давать их бедным, а таким как ты давать по морде, шоб у мире была красота и гармония. Так шо ты мне скажешь за ту бумажку, Родя?

— Нет, спасибо, дел за гланды.

3 серия

— От ты босота глазастая, шош ты карманы оттопыривал, как фраер?

— Давид Маркович, я прошу пардона, люди хотят убедиться, что Вы таки без оружия, чисто формальный шмонец.

— Ну шо, подобьем бабки.

— Ищем до здрасьте тех уродов, шо подумали, они умнее нас.

— Картина маслом. Все свободны.

— Режь! Делай маму сиротой! Не ищи ножики, я их убрала!

— Улыбайся, падла галстучная!

— Сирота?

— Подкидыш. Папироской угостишь?

4 серия

— Ну шож это делается? Ну шож это делается то? Ну кто ж это выдержит? Давид Маркович, я к туркам подамся, изводят меня девки своим телом ууу…
— Леша, жениться тебе надо!
— Ну, а я за шо? Ха-ха-ха! Но шоб жинька ни одна была, а штук пять-шисть, ни меньше! Эх, вот так вот эх, изведут, как дам вот сейчас в Турцию контрабандой!
— Леша, отрежут тебе турки твою контрабанду напрочь!
— Да лаадно, наган лучше посторожите..отреежут..что-нибудь останется!

— Давид Маркович у хати?
— У хати, А шо?
— Да ни шо!!!
— Шо?
— Да отстань ты!

— Вася, скажи мне, как коммунист коммунисту, мы сегодня будем ехать или повесим табличку «На похороны не торопЯтся»?

— Освободите, будьте ласковы.

— Мужчина, скажите, а что, Седой Грек оказался не тот человек? Я просто спрашиваю.
— Та не, просто нашли в его доме неизвестного таракана — паспорта нема, усами шевелит не по-нашему, вот везем до выяснения.
— А к чему здесь Седой Грек?
— Так той таракан в карман к нему залез и не вылезает, вот тож вместе с карманом и везем.
— Люба, Люба, меня здесь считают, что я больная на голову, а сами везут Седого Грека до уголовки.

— Леша, организуй стаканы, бекицер!

— Ша, Нора, я без второго слова все понимаю…

5 серия

— Споконее, споконее, пусть для начала заявят товар.

— Я що-то плохо не понял.

— Та то какой-то фраер подвалил до меня в подворотне с тем стволом, с понтом «отдай мою бобочку». Начальник, ну я ж не цаца, я дал, аж слюни брызнули. Ну и волыну взял. На память.

— Ты мне мансы тут не пой. Купи себе петуха на Привозе и крути ему бейцы, а мне крутить не надо!

— Ты вгоняешь маму в самый гроб сыночка и даже глубже!

— Мотя, сколько у тебя классов?
— Пять,.. то есть три.
— Цельных три, Мотя. Должен скнокать!
— Шо деньги, Саня? Деньги — мусор, тебе вышак маячит.

— Следствие закончено?
— Закончено.
— Шо светит?
— Ви десятку обещали!
— Обещают жениться, а мы договаривались.
— Ну договаривались, я извиняюсь.
— Договаривались. А теперь договор меняется — мы тебя отпускаем. Ты же машину водишь?
— Да.
— Ну вот. В одном тёплом месте нужен водила. Майор Довжик подскажет. Устроишся тудой и есть шанс, шо там объявится некий человек, зовут Чекан. Как только узнаешь, хде его можно найти — звонишь либо мне либо Довжику. Ну как?
— А щоо, я согласен.
— Не понял ты меня, Сеня — ты думаешь, умней одесского раввина? Решил — я отпущу, а ты ходу? Не-е-е. Ты мне напишешь расписку, на согласие. И если шо — эта расписка упадёт у руки воров. И тогда бегай, сколько сможешь.
— Давид Маркович, меня же на ремни порежут!
— А я за шо!? Так шо пиши мне расписку!

— Шикарные у Вас штиблеты, гражданин начальник.

6 серия

— О! Давид Ма-а-арковичь, я ж уже все глаза заплакала, ой! Я такая рада. Насовсем? Ой Давочка ж вы мой Маркович, я ж вам поноску собрАла — и носочки теплые и рубашки стираны, и хлебчика и рибки вяленой — чтоб хоть как-то покушать. Вот только папиросы не нашла — Эмик же ж не курит, поменял на мыло — взял душистое, трофейное. Лучше б пять больших кусков, так он-таки два маленьких, так Циля взяла тот кусок и нету считай — весь вокруг себя змыла! Так можно, я вас спрашиваю?! Что там душить?

— Мама, я забыл немного денег.

— Вы хотите выйти — идите уже!

— Но нам с той радости одни убытки.

— А шо, случилось шо?
— Не начинай!

— Вот только тон, молодой человек, повышать на меня не надо. На меня уже повышали. Это плохо кончилось… для меня…

— И что мне теперь делать?
— Человеком становиться.
— И на хрена мне это?

— Куда направился?
— Отлить, уже невмоготу.
— Павлюк, проводи.
— Чтоб подержал?
— Надо — подержит, надо — оторвет. Даю минуту.

(Сами воры отловили карманника на концерте Утёсова): — Люди постановили сегодня не работать. Ты что, стахановец? Закон не уважаешь? Кто научил тебя, босяк, из трояка мастырить писку? Копеечкой надо работать, рукопомойник.

— Мадам, Вы сумочкой за гвоздик зацепили…

— У Вас интуиция, а у нас в Одессе «задница горит».

— И какой шлемазл это выдумал?
— Жуков.
— Так, шлемазла беру обратно.

— То есть спать накрылось, щас начнут гулять ребята — мама, не ходите до ветру, там волки. Разнесут город в клочки.
— Ничего, Жуков новый выстроит.

— Поехали!
— Кудой?
— Тудой!

7 серия

— Я не баба, чтобы злобу по карманам прятать.
— Тогда мир?
— Перемирие.

— Кому повезло — нескоро будет. Это мне повезло. Я б себе в жизни не простил, если б упустил такой сочный фрукт. Ты, Родя, обойди всю Одессу, от Ланжерона до Слободки — не найдешь человека, чтоб радовался за тебя, как я это делаю. Даже твоя мама бы отдохнула. У меня ж до тебя разговоров — языка не хватит.

— Шо вы за мной здесь всюду ходите?
— Ищем со спины Вашу талию, мадам.
— Смотри детальнее, она когда-то там была. А за корзинку забудьте, а то нарвете себе пачку неприятностей, я вам говорю.

— Нет, девушка, на сироту Вы не похожи. Ну с голоса же слышно, что Вы красавица, каких не видно.

— Ну не тяни кота за все подробности.

— Не просто срочно, бегом на всех опорах. Картина маслом.

— Понял, взял в мозги.

8 серия

— Вбейте себе в мозг — беспределу ша. Погромы прекратить. Ночью должно быть тихо, что ночью в бане. Все вежливые до поносу. Кто-то не понял — два шага в сторону, чтоб не забрызгать остальных.

— Никто за ним не шел?
— Шел.
— Кто шел?
— Я шел.

— Вот. Вам цветы.
— Зачем?
— От меня Вам.
— Спасибо, не надо.
— Почему?
— В очереди за хлебом не стоят с цветами.
— А я могу Вам без очереди взять.
— Давид Маркович это глупо, я же Вам все сказала, а Вы настаиваете, зачем?
— Вот что Нора, вот Вам букет, и хотите метите им улицу. Вечером жду Вас перед оперным театром. Будем оперу слушать. Женщина смотрите в свою сторону. Всё!

— Что случилось, Давид?
— Ааа… так… Эмик рыбу жарил…
— Будет костюм. Солидный. Не на похороны.

9 серия

— Вставай, Давид, Тебя убили.
— Да ты што? Насмерть?

— Давай, Михал Михалыч, сдавай его рабочим, они отнянькают его по полной.

— Доктор прописал мне спокойствие для сердца, и я буду спокоен. Значит или ты мне сейчас скажешь, что случилось, или я гэпну тебя в морду со всей моей любовью.

— Что за шмурдяк ты пил?

10 серия

— Я же не наган, шоб ото все время стрелять и стрелять, я же сломаться могу!

— Если возможно, давайте на Вы.
— ВЫ-еживаться будешь в ВЫ-ходные, а сейчас гуди, как паровоз, за свое прошлое.

— Шестьдесят пять трупов за ночь, кто дал тебе таких прав?
— Разберемся.
— Шо ты мне тут обезьяну делаешь?!!!.
— Преступность в городе это ваше дело, и если вы с ним не справляетесь, то это ваши проблемы.
— Тода учти, что мои парни имеют право стрелять в вооруженного козла без второго слова, и я могу им напомнить за это право.
— Будут потери.
— Ну, посмотрим кому больше. У меня тоже пацаны не с сосками бегают.

— Фамилии? Вот ты шлемазл, Чусов, каких свет не видовал.

— Так, что у нас опять за здрасьте?
— Да вот, Мыхал Мыхалыча женщины не любят.

— Так что за вышак я, конечно, погорячился, но четвертной Вам сияет, как клятва пионера. Так, что я бы послухал, что товарищ майор Вам предлагает.

11 серия

— Вы сломаете мне руку.
— Не страшно.

— Что ты на это скажешь, Давид?
— По сто пятьдесят и огурчик.

12 серия

— Слушай Леня, рассказываю один раз. Значит, до войны у нас в отделе был Лева Рейгель, хороший хлопец. Искал известного бандита Муху, гонял за ним по всей Одессе, почти поймал, но Муха вовремя утек с Одессы. Рейгель расстроился, взял отпуск и поехал в Гагры отдохнуть. Утром вышел на Приморский бульвар и носом за нос столкнулся с этим самым Мухой.
— И што?
— Тот Муха был Паганини в стрельбе из пистолета. Быстрый морг. И надо было Рейгелю так отдохнуть.
— Давид Маркович, а Вы к чему эту историю рассказали?
— Леня, не жди поездку в Гагры, ищи.

— Пожалуйста, девушка, не надо кричать — возьмите и напишите.

— Эммануил Гершевич?
— Почти. Давид Маркович.

— Есть квартирка на Преображенской..уууй.. на Советской Армии, хозяев нет, где — неизвестно, а мадам Короткая мается с двумя детями-паразитами у комнати неважного размера. Требуется только черкнуть: «Поддерживаю ходатайство». По-соседски.
— Как мадам зовут?
— Короткая.
— Эмик, у нас есть майор Разный, до пары твоей Короткой, я ему передам твою просьбу.
— А шож Вы не сами, Давид Маркович?
— За отдел ОБХСС он отвечает, ему и карты в руки.
— Я так понял, что вы возражаете….
— Сильно возражаю… Так возражаю, Эмик, что будет время, я тебе ухи отвинчу.

— Погоди, ты, что отказываешься выходить за меня?
— Нет.
— Тогда шо кобенишься? Грубо сказал?
— А я и не кобенюсь.
— Тогда пошли!

— Что стоишь? На выход!

13, 14 серии
— Эмик, что Вы потеряли в том ресторане, Вы мне скажите.
— Вы не видели красивой жизни!
— А что, разве нельзя покушать со вкусом дома? Я же с утра уже все приготовила: и гефилте фиш, и форшмак, и синенькие…
— Ой, Вы, мама, не смешите меня!
— Ой вэй, как будто у него нет дома, у этого ребенка. Эта Циля откуда взялась на мою голову, ведет себя, как румынская проститутка. Какое счастье, что твой папа не дожил до этого дня, когда он видел, чтоб ребенок пошел в ресторан от мамы. Мама готовит целый день…

— Виталий, не дави на мозоль. Ты вот лучше спроси, почему Гоцмана крутит контрразведка, а за сыном его должны следить мы?
— Ну и почему?
— Не знаю!

— Извиняйте, если шо не так. Картина маслом.

— Как Вы, Давид Маркович?
— Ничего, Михал Михалыч, мне доктор прописал ходить — я и ходю.

— Тебя отпустили?
— Ага, место свободно.

— Накупались?! Маму вашу самым грубым образом!!!