Вековые традиции охотничьей культуры

[Ira]

Охотничьи традиции Чехии
Организованная охота в Чехии имеет давние традиции и берёт своё начало в 1692 году., когда в замке Глубока-над-Влтавой было создано „Охотничье Братство ”. В окрестностях этого замка, кстати, уже в наши дни там был поставлен новый рекорд по добыче трофейного оленя. Предыдущий рекорд который держался аж с 1730 года и принадлежал князю Шварценбергу.

Традиции и церемониал проведения загонных охот в Чехии претерпел мало изменений. Чешские охотники ревниво относятся к сохранению охотничьих традиций, начиная с правил поведения во время охоты и заканчивая традиционными костюмами и балами и праздниками.

На охоте соблюдается определенный дресс-код: необходимо иметь охотничью одежду зелёных или коричневых тонов, шляпа обязательна, присутствие на охоте в камуфляжной одежде не допускается.

Охота начинается со сбора участников, выборов распорядителя охоты. Распорядитель представляет участников охоты друг другу, поздравляет всех с началом охоты. Охота проводится в два этапа, а в перерыве между заходами проходит предварительный подсчёт добытого зверя, лёгкий обед. Во время охоты с помощью рожков или специальных валторнов подаются сигналы. Для передачи информации используют веточки хвойных деревьев, которыми участники сигнализируют о добытой дичи и направлении движения зверя. В конце дня вся добыча выкладывается в определенном месте, украшенном еловыми ветвями, и производится окончательный подсчёт трофеев. В торжественной обстановке воздаются почести добытой дичи. Распорядитель отмечает наиболее удачливых стрелков и объявляет лучшего загонщика.

Охотники поздравляют друг друга с удачным днём, а затем собираются в любимом кабаке за общим столом и под пиво, сливовицу и свежеприготовленное мясо обсуждают прошедшую охоту, делятся впечатлениями, рассказывают байки, поют песн

---------- Добавлено в 16:58 ---------- Предыдущее сообщение было размещено в 16:51 ----------

ОХОТНИЧЬИ ТРАДИЦИИ РУССКОГО НАРОДА

В истории человеческой цивилизации охота была самой древней профессией, дававшей людям все необходимое - пищу, одежду, инструменты, жилище. Более того, охота была образом жизни первобытных племен. Именно она помогла людям преодолеть морозы Ледниковых периодов, но, правда, ценой истребления таких видов зверей как мамонт, шерстистый носорог, гигантский олень, пещерный медведь. Очень многие современные охотничьи обычаи и приметы восходят к глубокой древности, к временам язычества. При этом некоторые из них дошли до нас почти в неизменном виде, другие - в преображенном или искаженном, третьи возникли сравнительно недавно, а четвертые - причудливо переплелись с православными традициями. Несмотря на уже более чем тысячелетнюю историю православия на Руси, языческие традиции оказались чрезвычайно живучими, народ сохранил их порой почти в неизменном виде, порой трансформировал в причудливый сплав культур и времен. Кто сейчас, например, справляя Масленицу, вспоминает, что это не просто проводы зимы, а сложный обряд, где с одной стороны, приветствуется торжество Жизни над смертью (сжигание чучела Мораны), а с другой - славится Солнце (Даждьбог), символом которого служат знаменитые блины. А древняя традиция поминок, когда застольем и весельем, опять-таки, достигался двойной эффект: как бы говорили щурам (предкам), что их не забывают, а смерти противопоставляли Жизнь. Как усмотреть в Георгии - Победоносце, который, кстати, является символом Москвы, языческого Перуна, на крылатом коне сошедшегося в смертельной схватке со змеем - Волосом? И многие другие обычаи, которым мы просто следуем, не задумываясь об их языческом происхождении.

Как у народов и племен, живших на побережьях морей и океанов, всё строилось вокруг моря и рыбной ловли, так у народностей и племен, союзы которых дали основу русского народа, именно охота и земледелие имеют наиболее прочные и глубокие корни. В центре охотничьих и иных традиций древних восточных славян, лежали представления о самом мироздании: Великая Мать Жива посадила Мировое Дерево, раскидистый дуб, который ветвями своими, воздетыми высоко в небо, и корнями, проникшими глубоко, объединил Землю и Небо в единое целое. Великое Древо проникло до седьмого неба и накрыло его своей вершиной. Само же седьмое небо стало дном для небесной воды. На нем родился остров, именуемый ирием (Буяном) где стали жить все прародители земных животных - зверей, птиц, рыб, ящериц, лягушек, змей и всех остальных. Отсюда они сходят на землю, когда наступает их черед родиться. Сюда же наши птицы улетают осенью, когда прихо-дят холода и бог Ярило закрывает серебряными ключами вход с тем, чтобы по весне выпустить всех обратно. От любви Земли и Неба родились боги Любви - Род (Любовь Мужская) и Лада (Любовь Женская). У Лады, потом, родилась дочь - Леля, которую, вместе с матерью стали звать Рожаницами, так как они давали Жизнь всему сущему. Зверь, птица или рыба, пойманные и избавленные охотниками или рыболовами от шкур и плоти, уходят в ирий. Там их встречает старший в роду, и они докладывают ему, следовал ли охот-ник (рыболов) Правде Лесной, не мучил ли он их понапрасну, повинился ли он их душам, покинувшим тело, поблагодарил ли их по чести. Хорошо если охотник выполнил все необходимые формальности, тогда Мать и Дочь Ро-жаницы - Лада и Леля быстро сошьют зверю новую шубку, скроят птице оперение или оденут рыбу в чешую и позволят им вновь родиться в норе, гнезде или в воде и продолжить род свой дальнейшим воплощением.

В период язычества, который, к слову сказать, длился в истории наро-дов Руси намного дольше, чем православие, поведение человека в лесу, на охоте и рыбной ловле регламентировалось достаточно жестко. Для сравне-ния: современное православие вообще никак не обозначает своего отношения к охоте, в отличие, например, от ислама. Своеобразный свод этих правил именовался "Лесной Правдой". "Правдами" тогда называли любые законы, отсюда и выражение: "Не по Правде живешь" (живешь не по закону). Со-гласно этим предписаниям, Человек, пришедший в лес, к реке, озеру, или роднику должен был приветствовать их союз с Великой Матерью, покло-ниться, оставить подношение. Как у самостоятельных созданий, надлежало спросить у них разрешение на охоту или рыбалку. Добывать зверя, птицу или рыбу следовало только для пропитания или на продажу, и такими способами, которые бы сводили к минимуму страдания животных. До наших дней со-хранились некоторые из заповедей той Правды: "Убитого зверя не держи в поле - будет худо", "Живую рыбу домой носить - не станет ловиться", "С корня лес не валяй, а валежник собирай".

После успешной охоты или рыбалки следовало отблагодарить души животных, отвести от себя их гнев за преждевременно оборванные жизни. При этом чтобы облегчить и ускорить возвращение животных в новом обличье на Землю, требовалось хоть что-либо из добытого оставить на месте. Кусочек ли шкурки зверя, несколько перьев от птицы нужно было положить рядом с краюшкой хлеба под приметным деревом в лесу, рыбьи внутренно-сти надлежало обязательно бросить обратно в реку. Горе, если нерадивый охотник или рыболов не будут чтить Лесную Правду - тогда удача покинет их, а угодья оскудеют зверем и птицей, водоемы обеднеют рыбой. За этим бдительно следили своеобразные и довольно сложные существа: Лесовик (Леший) - в лесу, а Водяной - в озере или на реке. В современное время, к сожалению, эти традиции преломились в элементарные попойки - по приезду на охоту (рыбалку) и в честь добытой дичи, если, конечно, жестокое похмелье не помешает успешной охоте или рыбалке. А ведь предупреждали предки: "С пьянством спознаться - с охотой расстаться!", так же как и много позднее: "Запах табака зверь чует издалека".

Чтобы не спугнуть удачу, зверей нельзя было именовать прямыми названиями: медведь, волк, лисица, заяц. Вместо них употреблялись различные иносказания: Хозяин, Серый (кум), Рыжая (кумушка), косой и т.п. И даже их следы - не просто следы, а нарыск (лисий), малик (заячий) и только волчий - след. Для охотника и рыболова существовала целая масса примет, помогав-ших предугадывать погоду или избегать сглаза, обманывать неудачу. Отсюда и традиционное пожелание: "Ни пуха, ни пера!". Интересно, что просто взять отказаться от охоты человек не в состоянии, это слишком глубоко в нас заложено: "Охота - пуще неволи".
Не зря домашние приговаривали: "Охотник - человек пропащий, рыбак - сгинувший". Встретить по пути на охоту или рыбалку женщину с пустыми ведрами, кошку, лисицу, зайца, белку, вернуться с пути назад, оступиться на левую ногу, услышать по дороге карканье вороны или кукование кукушки до еды, чешется перед охотой левый глаз или левая ладонь и пр. - удачи не будет. С другой стороны - помыться в бане накануне охоты, встретить похоронную процессию, женщину с полными ведрами, волка, медведя, найти подкову, чешется перед охотой правый глаз или правая ладонь, услышать крик сойки справа и т.д. - к успеху. Чтобы приманить удачу, нож, стрелы или рогатину следовало вымазать в крови убитого зверя. На сеть или невод нельзя было наступать - рыба не будет ловиться… Одна из самых серьезных охотничьих примет: встретишь, отправляясь на охоту, попа или монаха - удачи не будет. Она пошла со времен Крещения Руси, которое было далеко не таким безоблачным и всеобщим, как уверяют историки церкви в последние годы. Огнем и мечом крестил соотчичей Князь Владимир. Тех, кто осмеливался сохранять веру предков, казнили, а их имущество отдавали доносителю. Разумеется, что охотник, отправившийся в лес, оказывался в очень сложном положении: начнешь прятаться, убегать или станешь исполнять Лесную Правду - сам себя выдал, значит - язычник. Не по Правде же охотиться - удачи не будет, обидятся лес и зверье. Охотник был для священнослужителей лакомым кусочком. Достаточно было малейшего подозрения, чтобы донести на него князю или воеводе, погубить самого охотника и его семью, да еще и нажиться на этом, заграбастав имущество - чем не занятие. И так хорошо они это делали, что и тысячу лет спустя в памяти народной отложилось: худшей из примет для охотника остается встреча со священнослужителями, после которой в это день лучше уже не стоит идти ни на какую охоту. Охотники и рыболовы - люди достаточно суеверные, но что такое суеверья, как не языческие обереги и традиции. Например: "Не ставь котел, пока зайца не нашел", "Не дели шкуру неубитого медведя", "Не убив зверя, шкуру не снимай", "Впереди невода рыбку не лови"… И все это для того, чтобы не отпугнуть удачу, чтобы добиться успеха. К тому же существовали и разнообразные заговоры*.

Например, заговор на удачную ловлю зверей:

"Встану я, раб такой-то, благословясь и перекрестясь, чистой водой умоюсь, шитым бранным полотеничком утрусь, пойду из избы, с отцом прощусь, с матерью благословлюсь. Пойду из избы в двери, из дверей в сени, из сеней на крылечко, с крылечка по лестнице в чистое поле, в твердые заводы, в восточную сторону, во темные леса, под ясную зорю, под красное солнце, под светлый месяц, под частые звезды! Ясной зорей оденусь, красным солнцем опояшусь, частыми звездами опотычусь; пойду я раб такой-то, со своим железным кляпцом в темные леса в восточную сторону, в чистое поле, а в том чистом поле лежит бел-горюч камень; стану я, раб такой-то, к востоку лицом, к западу хребтом, на все четыре стороны поклонюсь. Пособите и помогите вы мне, рабу такому-то, за охотою ходити, белых и серых зайцев ловити; куниц и лисиц, и серых волков, дорогих зверей рысей загоняти и залучати, чтобы бежали по своей ступи и по своей тропе, безопасно, на сторону не отмятывались и взад не ворочались. И сохраните меня, раба такого-то, с моим железным кляпцом, от урока и призора, от стрешника и поперешника, от колдуна, и от ведуна, и от поветра, от двоезубых и троезубых, от двоеженных и троеженных, от кривых и слепых, от русоволосых, и беловолосых, и черноволосых, и от пустоволосых, от девки и от парня, чтобы им меня не испорчивать. Поставьте около меня три тына - тын железный, а другой медный, третий булатный; замки замкнитесь, отнеситесь, ключи и замки; чтобы эти ключи лежали там безопасно, как к ели хвоя, так к кляпцам железо! А мне, рабу такому-то, скок крепок и жесток! В синем море синий камень, в черном море черный камень, в белом море белый камень. Сей мой заговор".

Заговор на поставных клетях на зайцев:

"Встаю я, раб такой-то, умываюсь ни бело, ни черно, утираюсь ни сухо, ни мокро. Иду я из дверей в двери, из ворот в вороты, в чисто поле, к лесу дремучему, а из леса дремучего бегут ко мне навстречу двадцать сатанаилов, двадцать дьявоилов, двадцать леших, двадцать полканов* - все пешие, все конные, все черные, все белые, все высокие, все низкие, все страшные, все робкие; стали передо мною те сатанаилы, дьявоилы, лешие и полканы, стали на мою услугу и подмогу. Подите вы сатанаилы, дьявоилы, лешие и полканы в - такой-то остров, пригоните русаков и беляков на мои клевы поставные: сумеречные, вечерние, ночные, утренние и полуденные. Пригоните, остановите и в моих клетях примкните".

Или заговор охотника на уток, гусей, тетеревей:

"На море на Окиане, на острове Буяне, на зеленой осоке сидит птица, всем птицам старшая и большая, а держит она грамоту неписанную, и велит она всем птицам слетатися на такие-то озера и болота, и велит всем птицам сидеть от утра до вечера, от утренней до вечерней зори, от ночи до полуночи. Заговариваю я, раб такой-то, уток, гусей, тетеревей, всякую птицу ведомую и неведомую сидеть несходно по мой приход, по мое крепкое слово, во веки нерушимо".

Можно еще было воспользоваться помощью волхва. Например, соберет он в Петровки, во время вечерней росы, травку колюку, засушит, сохранит в коровьем пузыре и отдаст охотнику, разумеется, по особому расположению. Лук или ружье, окуренные этой травой, стреляют метко: ни одна птица не ускользнет от их выстрелов. И уже не страшен будет злой кудесник, не заговорит он на промах сие оружие никаким заговором. Можно у чародея взять и траву адамову голову. Собирает он ее в Иванов день, хранит скрытно до великого четверга. Ее сила простирается на диких уток - окурить ею все снаряды и будешь с большой добычей.

Хотя, с другой стороны, плохому охотнику или рыболову никакая даже самая хорошая примета не поможет, разве что "В мутной воде и не рыбак рыбу ловит". В конце концов "Болтуна видать по слову, охотника и рыбака - по улову". Ведь известно, что "На ловца и зверь бежит", "У опытного охотника глаз остер, ум хитер, отличный слух, тончайший нюх". Конечно, все эти ухищрения и заговоры хороши, но при этом не мешает помнить, что охота и рыбная ловля это не забава, а тяжелый труд: "У всякой охоты разные заботы", "Без труда не вытащишь и рыбки из пруда", "Плохо поищешь - зверя не сыщешь", "Как на охоте потопаешь, так и дичи полопаешь".

А самое главное - древние традиции помогали человеку чувствовать свое единение с природой, быть ей не врагом, не "царем" или "покорителем", а ее частью, жить в гармонии с окружающим миром и не вредить ему, а рачительно использовать его богатства. "В лесу жить - голодному не быть", "В лесу и обжорный ряд, и пушнина, и курятная лавочка", "В лесу угодье, в степи - простор", "Зверь жив ельничком да осинничком", "Лесная сторона не одного волка, а и мужика досыта накормит". В качестве мер по сохранению дичи существовали заповедные места, где охота не допускалась, как правило - священные рощи или участки леса. Считалась также недопустимой охота или рыбалка в весенне-летнее время - в период размножения: "Зверя бьют - поры ждут", "Пришел май - рыбки не замай". Очень важным было бережно относиться к природным ресурсам, получив их от предков, использовать рачительно и передать потомкам не оскудевшими: "Много леса - береги, мало леса - не руби, нет леса - посади", "Не подымай на лес руку, он послужит сыну и внуку". Эти заповеди не потеряли своей актуальности и сегодня, ведь "Любишь охотиться, люби и о дичи заботиться". В конце концов "Охотничье хозяйство вести - не бородой трясти!".

Тексты заговоров и чародейств - из собрания И.П.Сахарова "Сказания русского народа", СПб., 1885.
Полканами на Руси встарь называли кентавров.

---------- Добавлено в 17:29 ---------- Предыдущее сообщение было размещено в 16:58 ----------

"Охота - национальный охотничий журнал", июль 2012

Охотничья культураСегодня часто говорят о сильном упадке русской охотничьей культуры. Но мало кто может дать определение самому понятию охотничья культура. А значит мы, по сути своей, говорим о регрессе явления, природу и суть которого довольно плохо себе представляем. А что же такое охотничья культура?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо оттолкнуться от очень сложного и многогранного понятия культуры вообще. Под ним мы в первую очередь подразумеваем совокупность достижений человеческого общества в сфере технологий, общественной и духовной деятельности. Соответственно в этом ключе охотничья культура будет являться совокупностью достижений человечества в области охотничьей деятельности, всем тем опытом, который был накоплен за время существования и активности человека-охотника.

В первую очередь в глаза бросается опыт чисто технический, совершенствование которого можно увидеть при внимательном рассмотрении истории развития охотничьих приемов и методов. Наиболее древними из них являются загонная охота, проводимая при участии всех членов племени, и охота с использованием ловушек (ловчих ям). Возможна была также их комбинация, при которой отдельный зверь или стадо загонялось в специально оборудованную или природную (овраг, расщелина) ловушку.

15–20 тысяч лет назад начала свое развитие охота с собаками, вернее, их волкообразными предками. Загонная охота, а также охота с применением ловушек и собак являются исконными для всех культур из-за наличия у древних племен однотипных примитивных охотничьих средств (камень, копье, волкообразная собака).

С начала 15 тысячелетия до н. э. с изобретением лука, спектр охот значительно расширился, сделав более эффективной охоту скрадом. Зверя, для добычи которого требовались иногда усилия целого племени, теперь могла выследить и добыть небольшая группа охотников, в то время как остальная часть племени занималась собирательством или домашним хозяйством — уходом за детьми, поддержанием огня, изготовлением домашней утвари, ритуальной живописью и т.д. Познание принципа устройства лука принесло древнему охотнику также возможность создания новых типов ловушек, поражения дичи на расстоянии 100–150 метров (тогда как дальность боя копья, брошенного рукой, составляет 30–40 метров, копьеметалкой — 60–80 метров). Это позволяет некоторым исследователям называть изобретение лука с тетивой началом охотничье-технической революции в результате которой охотничий и рыболовный промысел стали первой механизированной отраслью хозяйства. Таким образом, охоту вместе с войной и ленью мы можем назвать двигателем прогресса.

Наряду с техническим опытом необходимо отметить и опыт духовный, ведь мы понимаем культуру и как правильное делание чего-либо: культуру общения, культуру чаепития и т.д. Также и охотничья культура может быть понята как традиция охоты, возникшая в определенной национальной среде. Это культура обращения с убитым зверем, организация охоты и досуга после нее. Вспомним хотя бы классический пример традиционного охотничьего праздника, описанный в книге Е.Э. Дриянского «Записки мелкотравчатого», медвежьи обряды коренных народов Севера или немецкую традицию вкладывать зеленую веточку в рот убитому зверю как «последнюю трапезу». Такие традиции настолько сильны, что настоящий охотник будет следовать им не только находясь в компании единомышленников, но и охотясь один, когда никто не наблюдает за тем, что он делает, будет поступать в соответствии с писанной и неписанной охотничьей этикой, уважать и любить окружающий мир, осознавать ответственность за свои поступки. Не будет палить по птице, вышедшей из меры, или неясно видимой цели, не пойдет на охоту вдрызг пьяным, не станет «мочить все живое». И не только потому, что кто-то схватит его за руку, а потому, что он сам не захочет этого.

Здесь же витает та сама неуловимая, эфемерная суть охотничьей культуры, которую так сложно выразить, та ее составляющая, которая не поддается никаким энциклопедическим определениям, нечто простое и непостижимое одновременно. Охота связана с неким необъяснимым чувством, которое охватывает истинного охотника, когда он входит под сень леса, с трепетом от прикосновения к тайне непознанного, эстетике и свободе, что невольно противостоит всему техническому и рациональному. Это тот самый дух охоты, который по весне неудержимо тянет на бекасиную тягу, заставляет сердце тревожно забиться в озябшем желтолистом осеннем лесу, будто замершем в предчувствии расколящего его хрустальную тишину жаркого гона.

Это ненавязчивое прикосновение к архаике, то, что объединяет с природой и окружающим миром современного охотника, увешанного рациями и GPS, и первобытного человека, сжимающего в руках рогатину. Это трепет перед огромной и прекрасной природой, это уважение к той традиции, которую с любовью создавали наши предки. Это стремление не разделять, подчинять и властвовать, а ощущать себя частью одного огромного целого.

Охотничья традиция постоянно развивается и обогащается, все дальше отдаляясь от средневекового варварства. Это можно проследить на примере одного из фактов европейской культурной традиции. В немецкой охотничьей культуре имеется понятие prellen (dasFuchsprellen). Это развлечение, существовавшее в Европе до конца XVIII века, связанное с неоправданным мучением животных. Ловцы становились друг напротив друга у разных концов растянутого на земле куска материи или сетки. По команде распорядителя охоты из клеток выпускали заранее пойманных лис (по некоторым свидетельствам и других животных). Как только убегающая лиса наступала на лежащую на земле ткань, охотники, державшие в руках ее края, резко растягивали полотнище и лиса летела вверх. После этого лису на ткани роняли на землю и подбрасывали вновь. Это продолжалось до тех пор, пока зверь не погибал. В подобной «забаве» принимали участие не только мужчины, но и женщины.

Так почему же оно все еще упоминается в словарях? Объяснение, скорее всего, заключается в том, что именно знание такого черного прошлого охоты помогает современному охотнику не допускать подобных ошибок и относиться к дичи со всей возможной долей уважения, убивать, но не издеваться над зверем. Сегодня наиболее культурным и правильным считается именно тот выстрел, который уложил зверя на месте, а наиболее удачной — та охота, на которой удалось добрать всех подранков и отстрелять только тех особей, которых планировалось.

Подобный пример можно привести и из истории русской охоты. На царских и княжеских дворах устраивались звериные травли (по свидетельству Кутепова, стравливали даже медведя со львом, но неудачно — царь зверей потерпел полное фиаско и едва был спасен из объятий Топтыгина). Наряду с этим во времена царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича практиковалась и забава, отражающая удаль и бесшабашность русского человека: бои с медведями, где смельчак-охотник с вилами или рогатиной и косолапый мишка рисковали на равных.

Со временем нравы общества изменились, травли и даже садочная стрельба утратили свою популярность. В конце XIX века Н.П. Кишенский открыто критиковал такого вида развлечение «…травля какого бы то ни было пойманного зверя — варварство, — пишет он, — и устройство садок ради потехи праздных ротозеев, на что падки некоторые господа, недостойно имени и звания настоящего охотника». На этом примере можно легко заметить не только значительные изменения в восприятии охоты и зверя, но и значительную гуманизацию в сфере охотничьей деятельности, а также разницу национальных охотничьих традиций.

Второе значение понятие культура — это высокий уровень развития какого-либо вида деятельности на определенной стадии существования человеческой общности. В этой связи с точки зрения охоты можно увидеть очень важный этап существования каждой, подчеркиваю это, каждой цивилизации — стадию охотничьей культуры древних людей. Существует теория того, что именно увеличение в пище процента животного белка, добытого путем охоты, способствовало активному развитию человеческого мозга, а соответственно, явилось одним из ключевых факторов, приведших к столь бурному процветанию человеческого вида. До сих пор нельзя говорить о полном исчезновении охотничьих племен и охотничьих культур, принимая во внимание, к примеру, народы Сибири и Крайнего Севера, что позволяет нам утверждать, что и это значение охотничьей культуры актуально до сих пор.

Еще одно толкование понятия «культура» раскрывает ее как совокупность археологических памятников определенной эпохи. И здесь мы также находим возможность использовать данное определение в охотничьем ключе, поскольку значительная доля древнейших археологических памятников имеет именно охотничью тематику (наскальная живопись, примитивные фигурки из камня и кости). Хрестоматийный пример этого — наскальная живопись в пещере Альтамира на севере Испании, которая не оставляет сомнений, что первые попытки выразить чувство прекрасного были предприняты именно первобытным художником-охотником. В современном обществе охотничья культура также может быть определена как общность уже не древних, а современных литературных и художественных памятников. Для этого достаточно вспомнить великолепную плеяду художников, писателей и поэтов, посвятивших свое творчество охоте.

Охотничья культура предстает перед нами как очень многогранное и интересное явление: базирующееся на непостижимой ментальной основе. Она обладает богатейшей историей и материальным воплощением: от видов и способов охот до уникальных национальных охотничьих традиций, от охотничьего оружия до традиции воспитания охотничьих собак. Сложно было бы найти какую-либо иную культурную традицию, которая бы оставила столь значительный след в истории человечества.

В настоящее время повсеместно, а особенно в России, охотничьей культуре так или иначе грозит вырождение или, если выражаться более точно, — перерождение. Дело в том, что она, как было сказано выше, всегда была в большей или меньшей степени подвержена нововведениям и довольно быстро менялась вследствие появления новых видов оружия или в угоду власть имущим, сохраняя при этом внутренний контраст со своей архаичной частью. К примеру, даже в относительно благополучной Европе охотники бьют тревогу, опасаясь исчезновения из охотничьей культуры духовной составляющей, восприятия животного не как чуда творения, а как экологической единицы, избыточного вмешательства человека во внутренние процессы, протекающие внутри биотопов, превращения охотничьего участка в ферму, где разводят подлежащих отстрелу животных в заранее заказанном количестве.

Что уж говорить о России, где жили и живут по принципу «а после нас хоть потоп», где все чаще попадаются «люди» не имеющие представления не только об охотничьей культуре, но и о культуре вообще. Происходящие сейчас изменения могут быть восприняты как часть исторического процесса, но, хотим ли мы такого «развития», решать нам.


Елизавета Целыхова

---------- Добавлено в 17:43 ---------- Предыдущее сообщение было размещено в 17:29 ----------

Древние охотничьи традиции

Охота считается самой древней профессией, она давала людям необходимые пищу, одежду, материалы для жилища. Охота являлась образом жизни древних племён. Благодаря добытым шкурам смогли люди пережить великое похолодание, хоть планета и лишилась мамонтов, шерстистых носорогов, пещерных медведей и других.
Веками отмечались людьми закономерности и приметы, связанные с охотой. Современные охотничьи традиции уходят корнями в древность. Одни дошли до нас в первозданном виде, другие немного исказились, а третье и вовсе появились совсем недавно.
Большинство обычаев имеют языческие корни, не смотря на многовековую историю православия. Они сохранились почти неизменно, хотя многие приобрели черты самых разных культур и народов. Но все народности и племена, которые послужили основой славянского народа, почитали и славили охоту и земледелие.
Современное православие не высказывает своего отношения к такого рода промыслу, а в древнеязыческом мире поведение человека на охоте, его обращение к природе строго определялось сводом правил «Лесная Правда». Правдами в то время являлись любые законы, поэтому выражение «жить не по правде» означало непослушание закона. В своде были предписания, согласно которым человек, придя в лес или к реке, должен был поклониться и оставить подношение. Во времена анимизма считалось обязательным обращение с природными объектами как с наделёнными душой. Поэтому охотник или рыболов должен был спросить разрешения на свою деятельность у леса и реки.
Выходить на охоту или рыбалку можно было только при необходимости. Не дозволено было «забавы ради» убивать животных, поэтому добыча предназначалась только для пропитания, в редких случаях на продажу, при этом смерть зверя должна была быть быстрой и не мученической. Известно, что в некоторых заповедях были наставления о том, что можно только собирать дары природы, но не отнимать их от Великого Духа Леса.
После удачной охоты или хорошего улова души животных чествовали, благодарили, чтобы не разгневать их души. Принято было оставлять возле дерева краюшку хлеба и частичку убитого животного-своего рода поминание. Согласно «Лесной Правде», нерадивого охотника ждало несчастье, если не будет чтить обрядов.
Прямые названия зверей не было принято произносить вслух. Так, медведя звали Хозяином, лису-Кумушкой, волка-кумом, зайца-косым. Даже следы этих животных имели свои названия: лисьих называли нарыском, заячий именовался маликом, а волчий так и назывался - след.
У охотников была масса примет, которые указывали на то, удачной ли будет охота, сколько еды принесёт добытчик. Чтобы удача сопутствовала, все орудия: нож, стрелы, рогатину вымазывали кровью убитого зверя. Встретить похоронную процессию, бабку с полными вёдрами было хорошей приметой. Самой же плохой приметой являлась встреча со священнослужителем. Никто после неё не осмеливался идти на охоту. Эта традиция пошла со времён крещения Руси, когда за поклонение языческим традициям казнили и отбирали всё имущество. А ведь настоящему охотнику следовало соблюдать «Лесную Правду», которая составлена была по языческим канонам. Вот и не решался охотник отправляться в лес: не по Правде поступить - удачи не будет, да и духи природы разгневаются, а придержаться предписаний - смерть принести всей семье. И в нынешнее время сохранилась эта примета: после встречи со священнослужителей на охоту лучше не идти.